Всеволод Колесник - Россия на перепутье. Историко-публицистическая трилогия

Третье отделение должно было заниматься крупномасштабным политическим шпионажем, доносительством и пресекать в корне любую подрывную деятельность, чтобы (как это произошло 14 декабря) она не могла перерасти в государственную измену. Поскольку прежние административные органы проявили преступную небрежность, тайной полиции следовало действовать в обход обычных каналов, ее шеф становился доверенным лицом монарха и одним из наиболее высокопоставленных имперских сановников. Вскоре функции Третьего отделения были значительно расширены и включали решение таких, казалось бы, не связанных с его деятельностью вопросов, как политика в области культуры, статистика и т. п. Это очень показательно. И при Сталине секретная служба, занимая иерархическое место непосредственно за ним, так же «вникала» во все дела. Например, не только охраняла государственные архивы, но и создавала их в каком-то смысле по указке вождя.

Третье отделение заложило основы будущей системы российских спецслужб с их своеобразным подходом к таким понятиям, как государственная измена и подрывная деятельность в отношении государства. Многие государства, имеющие тайную полицию, к услугам агентов-провокаторов, конечно же, прибегают. Однако Россия была первым государством, где под действия спецслужб подводилась философская база. Логика была такая. Как зло является составляющей каждого человека, так и в обществе всегда зреет потенциальная измена; она может быть обнаружена и в литературной критике, и в исторических трудах, и в живописном полотне, на первый взгляд абсолютно безобидном.

Поэтому спецслужбы должны не просто предотвращать или карать явные действия, направленные на подрыв государства, но раскрывать неосуществленные преступления и сурово наказывать за возможность их совершения. Позже агенты спецслужб не только проникали в секретные организации, но и провоцировали членов их на противоправные действия. При таком подходе к делу всякого рода «органам» безработица никогда не грозит.

Со временем и революционное движение приобрело психологическое сходство со своими преследователями: дух инквизиторства, постоянный поиск «изменников» и уважение к законным нормам и правилам.

Посеянные Николаем I на русской почве семена тоталитаризма наиболее явно проявились в культурной сфере. До 1825 года основным источником тревоги являлись приходящие с Запада политические идеи, подвергавшиеся жестоким гонениям со стороны правящего режима. Французская революция положила конец идеям просвещения, с которыми носилось русское самодержавие. В 1815 году был сделан очередной шаг к реакционной политике, символом которой стал Священный союз, созданный по инициативе русского самодержца Александра I. Восстание декабристов заставило правительство осознать важность идей, как философских, так и политических, высказываемых представителями писательского люда. Теперь журналистика и литература подвергались особенно пристальному изучению. Под строжайшую цензуру попал Пушкин. Величайшему поэту России, связанному узами дружбы с декабристами, словно школьнику, пришлось выносить оскорбительное обращение, выслушивать то похвалу, то ругань в адрес своих произведений. Власть старалась подкупить литераторов и журналистов. Возникла новая популяция журналистов, так называемая продажная «желтая» пресса, оплачиваемая правительством.

Зарождавшаяся тогда русская культура формировалась в атмосфере крайней подозрительности. Попытка применения государством репрессивных мер при формировании культурной ткани России спровоцировала неизбежное: когда в основе этой ткани были искусственно удалены отдельные нити, русская литература активно включилась в решение политических и социальных вопросов, а высокопрофессиональная критика превратилась в один из основных способов революционной пропаганды.

Официальное преследование часто превращало рядовых мыслителей в «борцов за свободу», а очередную новость – в важнейшее событие в культурной жизни. Например, именно такой была судьба «Философских писем» Петра Яковлевича Чаадаева, взгляды которого сложились под влиянием идей католического провиденционализма и социального христианства. Сомнительное творение отставного офицера, не владевшего в достаточной мере русским языком, сыграло злую шутку с режимом: подвергнув критике «Философские письма» как работу сумасшедшего, власти только подлили масла в огонь.