Всеволод Колесник - Россия на перепутье. Историко-публицистическая трилогия

В том коммунизме, который был у нас, что-то было не так, раз он приказал долго жить. Если бы удалось из всего, что касается коммунизма, убрать весь мусор инсинуаций, догматизма и предубеждений! И с мифами бы покончить! Знаменитый английский философ Фрэнсис Бэкон считал причиной заблуждений разума ложные идеи – «идолы». Эти «идолы» мертвой хваткой берут людей за горло, душат мысль. Иногда эти «идолы» не стоят выеденного яйца, а за горло держат. При коммунизме были одни «идолы», теперь – другие.

Словечко «стереотип» придумали американцы. Стереотип – это предвзятое мнение о чем-либо. Например, житель Южных штатов США раньше «точно знал» (и от этой памяти американцам не избавиться никогда), что негры ленивы, прожорливы, похотливы и глупы, что они не способны научиться грамоте и что высшее счастье для них – быть рабами белого человека. Позже людей с темным цветом кожи стали «проталкивать» на видные руководящие посты в целях демонстрации пресловутой «демократии». Теперь вот въелся в сознание людей стереотип, что коммунизм – это плохо. Этот стереотип стал сейчас таким стойким, что нет возможности даже начинать разговор на эту тему – «Коммунизм». Тем более – пытаться преодолеть этот стереотип. Сложно жить в мире, в котором живучи (искусственно внедряемые в сознание людей) неверные оценки крупных событий, явлений прошлого, стереотипы мышления, перекосы теоретического, идеологического порядка.

Люди часто далеки от понимания существа вопроса, так как находятся в плену этих самых стереотипов, своих убеждений, являющихся результатом воспитания, образования, влияния окружающих людей, иногда явного зомбирования, но чаще всего – вследствие «твердых знаний». И чем увереннее человек в дискуссии себя чувствует, тем нагляднее демонстрирует неспособность понять и принять альтернативу оппонента. А ведь твердое убеждение, извините, это признак глупости… Все течет и меняется…

Некоторые считают (назовем это первым заблуждением), что доктрина коммунизма, изложенная классиками марксизма-ленинизма, была законченной, целостной, гениальной. На это есть возражение: все как раз с точностью до наоборот. Все там было сырое, «сваренное» наспех. Интересно, что, вооружившись «всепобеждающей теорией Маркса», никто, как ни странно, не отважился на бумаге описать коммунизм – то, что строили миллионы. Сомнительным является безапелляционное отрицание Марксом и Энгельсом частной собственности, равно как и утверждение, что возможно материальное производство в обществе без эксплуатации трудящихся.

Заблуждение второе: если творец теории гений, то и возражать ему, так сказать, нельзя. Гений-то он гений, но он гений ХIХ века, а на дворе XXI…

Заблуждение третье: необходим, мол, научный подход в разработке новой доктрины коммунизма, его экономической модели. Оно рассыпается в прах, так как трудно назвать хотя бы двух-трех современных ученых-экономистов, кормящихся за счет рынка, которым это можно было бы доверить.

Заблуждение четвертое: без конкуренции, безработицы, кризисов никак нельзя – они-де являются стимулом роста производства, улучшения качества продукции; в конечном счете – производительности труда; плановая экономика совершенно неприемлема, только рынок и ничего более. Ерунда! Качество сейчас диктуется или конъюнктурными соображениями, или «придерживается» до последующих модернизаций. Производительность труда как бы отошла на задний план, на переднем плане – сокращение издержек. Плановая экономика была, есть и будет.

Заблуждение пятое. Народ, мол, сам все понимал, понимает и будет понимать. Никогда всего никто не понимает, так как сознанием людей манипулируют. Вообще-то, сколько людей – столько и мнений. И дело вовсе не в том, что надо идти в ногу и стройными рядами, – людей надо учить понимать действительность. Хотя это очень деликатный вопрос, но чем раньше начать народу говорить правду, тем лучше.

В начале мая 1919 года Ленин принял анархиста князя Кропоткина (между прочим – Рюриковича). Тогда страна переживала отчаянный период. Надвигался голод.

– Что же является главной опасностью текущего исторического момента? – спросил Кропоткин. – Угроза интервенции, свержение Советской власти, голод, разруха?

– Это серьезные трудности, – согласился Ленин с князем. И продолжил: – Но мы с ними справимся, и вы скоро убедитесь в этом. Не они главные.

Петр Алексеевич неожиданно для себя услышал, что есть проблема поважнее – как переделать то, что в человеческом черепе.