Всеволод Кочетов - Советская правда

Да мало ли еще что можно сказать себе в утешение.

Но ничего не скажешь, ничем себя не оправдаешь и не утешишь, когда дойдет до тебя тысячеустый голос читательской конференции или когда станешь ежедневно распечатывать письма читателей. Предположим, сотни, тысячи читателей – устно и письменно – выражают недовольство или всей твоей книгой, или отдельными ее линиями, тем, как написан тот или иной герой книги, твоим языком, – какую же ты займешь позицию? Завернешься в плащ обиды и скажешь себе: меня не понимают сегодня – меня поймут через сто лет? Наивно и неутешительно.

Нет, тут уж дело плохо, тут делать нечего. Приговор читателей, снова скажу, окончательный, и обжалованию он не поддается.

У нас очень большой читатель – миллионный и многомиллионный. Он очень требовательный, и требовательность его растет от года к году, по мере дальнейшего роста и повышения культуры народа, по мере того как складываются, воспитываются, развиваются вкусы широких народных масс. С таким читателем надо жить в дружбе. Если у тебя с читателем взаимоотношения сложатся правильно, если читатель поверит тебе, если он полюбит твои книги, то более надежного друга, чем он, никогда и нигде ты, литератор, не сыщешь. Читатель не просто будет читать твои книги, – он будет радоваться каждому твоему успеху и огорчаться каждой неудачей.

Большинство известных мне писателей хранят перевязанными в пачки читательские письма. Если бы нашелся кто-либо, заинтересовавшийся содержанием этих писем, он вычитал бы в них немало очень и очень любопытного. Читатели подбадривают автора, когда критика к нему несправедлива; читатели указывают автору на недостатки, когда критики их почему-либо не замечают; читатели сопоставляют описываемые события и образы героев книг с тем, что испытали в жизни сами, с теми людьми, которые их окружают; читатели замечают каждую, даже малейшую погрешность книги.

Автор этих строк тоже хранит все письма читателей. И если перечесть сейчас многие из этих писем, выяснится, что немало замечаний, высказанных читателями, пригодились автору при доработках и переизданиях его книг.

Есть, правда, разные читатели. Есть, например, читатели-брюзги, они всем недовольны. Есть и просто читатели-недоброжелатели. Они выискивают в книгах любые оговорки, выхватывают из книг отдельные строчки, истолковывают любое положение как им вздумается и непременно пишут злые письма-рецензии в редакции газет и журналов: вот, дескать, как автор извратил то или иное.

Был у меня анекдотичный случай. Написал я однажды рассказ, который назывался «Памятник другу». Не стану излагать его сюжет, скажу лишь, что герои рассказа вынуждены были проезжать лесом по бездорожью на колхозной телеге. Тащила телегу колхозная лошадь.

И вот через некоторое время после опубликования рассказа одна из газет переслала мне письмо читателя. Письмо начиналось так: «Я являюсь читателем вашей газеты и на ее страницах вижу много статей, в которых указываются недостатки в произведениях советских писателей». Автор письма, следуя примеру авторов газетных статей, решил указать на недостаток рассказа «Памятник другу». Вот он, этот недостаток, замеченный автором письма в рассказе: «Неудачно показано переправление памятника от железной дороги до места, где надлежало его установить. Как только герои рассказа приходят в колхоз, они сразу сталкиваются с черствым председателем».

В чем же для автора письма проявилась черствость председателя? Председатель, оказывается, вздохнул, когда у него попросили лошадь для поездки к месту, где надо было установить памятник. Автор письма делает вывод: «В этом вздохе читатель видит то, что председатель живет только интересами колхоза, размышления его, вздыхания говорят читателю о том, что председатель все еще будто единоличник, а на все окружающее смотрит сквозь пальцы».

Дальше дело идет еще удивительней. По рассказу, председатель дал, в конце концов, друзьям-однополчанам подводу, но автор письма и тут негодует: какую, мол, лошадь запрягли в эту подводу! Он цитирует рассказ: «Лошадку, круглобокую, рыжую, с гривой, подстриженной в щетку» – и размышляет: «Тут перед читателем встает образ лошадки из стихотворения Некрасова, в котором говорится о лошадке, везущей хворосту воз. Великий русский поэт далекого прошлого в этом стихотворении рисует крепостное положение крестьян, имевших на своем дворе „лошадку“, он описывает медленно движущуюся клячу дореволюционного крестьянина. А автор рассказа „Памятник другу“ не показывает действительности современной жизни колхоза. В колхозах нашей страны нет „лошадок“, а есть красивые, сильные, быстрые кони, которые несравнимы с некрасовской лошадкой, они больше походят на полуторатонный автомобиль».