Юрий Радеев - Основатели кибернетики. История кибернетической мысли

Идеология рынка, стихии, глубокая убежденность в их целесообразности захватили постепенно все философские и политические школы. А парение кибернетики XIX века в чисто абстрактных сферах, в обсуждении философских доктрин, не связанных с экономикой и производством, тоже делало свое дело. И кибернетика Ампера и Трентовского воспринималась не как самостоятельная наука, ориентированная на практику и помогающая управляющему высокого ранга находить помощь в трудных для себя ситуациях, а как некая глава уже увядающей и немодной философской системы Гегеля, кажущейся не очень нужной и к тому же, как и все сочинения гегелевской школы, очень трудно читаемой. Количество активных гегельянцев, да и просто людей, знающих гегелевскую философию, постепенно уменьшалось, а вместе с ними забывалась и кибернетика.

Практическое же управление трактовало роль управляющего в капиталистическом обществе очень примитивно: он должен был прежде всего уметь управлять, то есть заставлять людей работать и обеспечивать эффективность предприятия.

Становление капиталистического способа производства резко повысило интерес к тем вопросам управления, от которых зависела деятельность той или иной фирмы, предприятия, завода в условиях рынка.

Управление сводилось прежде всего к созданию таких производственных структур, которые обеспечивали бы максимальную прибыль.

В конце концов философия и социальное управление оказались не у дел. Идеям, подобным тем, которые провозглашались Н. Макиавелли и идеальной системой Гегеля, места уже не было. Зато родилась научная организация труда (НОТ).

Но вот в 1940-х годах XX века ситуация на Западе снова начинает меняться. Быстрое развитие техники и технологии резко усложнило управленческие процессы. Рост концентрации производства, его специализация и необходимость учета огромных потоков информации (прежде всего!) сразу обнаружили недостаточность прежних приемов управления, НОТ и других средств, традиционно применявшихся управляющими. Возникла необходимость научного подхода к делу управления. Вот почему второе рождение кибернетики и появление книги Н. Винера «Кибернетика и общество» независимо от претензий ее автора было воспринято на Западе как новое евангелие. Сочинение Н. Винера по кибернетике было нацелено на самые «больные» проблемы управления.

В послевоенные годы разразился «кризис избытка информации». Общество было бы задушено информацией, если бы не была изобретена ЭВМ. Наверно, дальнейший технический прогресс если и не был бы прекращен, то безусловно не развивался бы современными темпами. И винеровская кибернетика оказалась ориентированной именно на проблемы информационные.

Н. Винер посчитал, что теория информации является основой этой дисциплины. Более того, он говорил, что сама теория управления является лишь частью теории информации.

Имея одну и ту же цель – усовершенствование управления обществом, – Б. Трентовский и Н. Винер рассматривали эту цель в совершенно разных ракурсах. Н. Винер считал общество своеобразной технической или биологической системой, а Б. Трентовский подходил к нему как социолог и философ, рассматривая общество как противоречивое единство несовпадающих стремлений, противоборствующих интересов…

Надо сказать, что в СССР появление кибернетики было встречено настороженно, а подчас и враждебно. Появление в печати таких характеристик, как «буржуазная лженаука», было вполне закономерным фактом, а не просто проявлением ограниченности. Ведь тогда речь шла не о кибернетике в ее изначальном понимании, не о глубоком обсуждении структуры общественного управления, его научных основ и конкретных методов, а о кибернетике Н. Винера, в которой идеи технических концепций управления, идеи техницизма предлагались в качестве основы для разработки принципов управления общественным развитием.

Очень настораживали и претензии Н. Винера на всеобщий характер новой дисциплины и несостоятельность исходного философского фундамента.

Если бы в конце 1940-х годов советские учёные имели бы возможность познакомиться с достижениями всей научной мысли об управлении, в частности, с идеями Б. Трентовского, то и история становления этой науки в России была бы иной. Часть наших ученых на первых порах отвергла винеровскую кибернетику, а потом приняли. Но здесь уже действовали другие, отнюдь не философского плана, мотивы. Возникла острая потребность советского централизованного хозяйства в новых методах управления. Страна стояла накануне массового движения за внедрение ЭВМ в управление. И здесь нужна была наука. Хоть какая-нибудь! Даже Винеровская! А между тем такая наука существовала независимо от Н. Винера. Только она была разорвана на отдельные части, ее философская основа и методы отыскания решений были между собой почти не связаны.