Тамара Рыбакова - Служили Прометею. Премия им. Ф. М. Достоевского

Определенное успокоение форм наблюдается в торце правой части здания, обращенной к строению №1. Возможно, она предназначалась для свойственного стилю модерн синтезу архитектуры, а также для того, чтобы подчеркнуть единство двух строений одной усадьбы, во всяком случае пространственные рамки для него уже были определены. Трудно сказать, почему синтез архитектуры с каким-либо другим видом искусства не осуществился, но даже в этом облике стена получилась декоративно и смыслово выразительной.

Архитектор избрал три акцента на фасаде здания, расположив их по убывающей: над главным входом – большое окно, несущее функциональную и эстетическую задачу, на другой стороне – лепные картуши необыкновенной красоты (к сожалению, сохранился один, и тот в плохом состоянии, но по сделанным нами фотографиям начала 1980-х годов эту красоту можно восстановить). К сожалению, нашими последователями это было упущено, словно картуш попал в руки не реставраторов, а случайных маляров. Уникальность заменена шиопотребом не лучшего качества. И, наконец, торец правой части здания – лишь намек на синтез в модерне. А в общем строение №2 представляет умеренную ветвь раннего московского романтического модерна с его успокоенностью форм и общим построением композиции.

Этот доходный дом представлял зрителю не только пластическую прелесть фасада, но и желание показать комфорт, уют, интимность, свойственные московскому зодчеству. Во всем – чувство меры, благородство, сдержанность и изысканность.

В интерьерах до 1990-х годов сохранялась отделка стен вестибюля рустом; лестничное ограждение; в комнатах – лепные розетки, карнизы, дверные полотна со стрельчатыми филенками готического типа, оконная столярка, дубовые паркетные полы, мраморные подоконники, фурнитура. Всё это было родное, изначально установленное.

Трёхэтажное строение формирует с главным жилым домом (строение №1) усадьбу и замыкает пространство внутреннего двора, где в начале ХХ века рядом с тополем был разбит небольшой цветочный садик с сиренями, рябиной, боярышником, розами, белыми лилиями. Выбор и распределение декоративных элементов, украшающих главный фасад строения 2, соотношение пропорций первого, второго, третьего этажей, характер строительных материалов создавали ощущение покоя, камерности и в то же время определённой парадности небольшого замкнутого пространства.

Несмотря на то, что И. П. Машков был ограничен небольшими размерами участка и местоположением строения 2 (в глубине участка), ему удалось создать архитектурный облик здания, в котором удачно разрешена задача – сочетание доходнного дома с особняком, пользы и красоты. Здесь нашла своё воплощение исходная формообразующая модерна – «преобразование полезного в изящное». По словам известного современного исследователя искусства модерна В. В. Кирилова: «систему раннего модерна, порождённого неоромантизмом, человек отождествлял с собственным состоянием, как нечто одушевлённое. В скрытой стихийной энергии, присущей организму модерна, с её непрерывным превращением… современники находили аналогию самовыражению творческой личности неоромантизма… неустанное единоборство массы и пространства ассоциировалось с „томлением стеснённого духа“, стремящегося вырваться к свободе и свету… в этом отношении, пожалуй, симфонии А. Скрябина в наибольшей мере созвучным волевым драматическим порывам архитектурных образов раннего модерна. …Слова А. Скрябина: „иду сказать людям, что они сильны и могучи“, в такой же мере могут быть отнесены и к некоторым архитектурным образам раннего модерна. Идеи „Мистерии“ и „Световой симфонии“ А. Скрябина отразил всё ту же мечту о высоком синтезе искусств, преобразующем мир» (Кириллов В., «Архитектура русского модерна», М., 1979, стр.66).

По утверждению того же В. В. Кириллова, «каждый особняк – это своего рода „микромир“, выделенный из суетных забот жизни и воплощавший благородную мечту современников о возвышенном бытие, где искусству будет принадлежать первостепенная роль. И снаружи, и особенно внутри, – везде ощущается присутствие настоящего большого искусства и красоты. Художественно-образная система раннего модерна глубоко человечна и эмоциональна, воплотила в себе сложный духовный мир романтической личности начала века» (там же, стр.65).

Но с возведением трёхэтажного доходного дома ансамбль ещё рано было считать завершённым, так как Елена Николаевна Грушка решила перестроить главный жилой дом, в то время каменный одноэтажный, с частичным жилым подвалом и антресолями. Она просит разрешение на надстройку второго этажа (тоже каменного). Разрешение было получено в кратчайшие сроки, и работа закипела.