Ирина Франц - Дороги детства

«Ребятишки, а теперь мы сделаем разминку!» – говорит она, и мы встаём с наших школьных скамеек, поднимая руки, и повторяем за ней хором незатейливые строки:

Мы писали, мы писали,

Наши пальчики устали,

Мы немного отдохнём

И опять писать начнём…

Жизнь на железнодорожной станции невозможно представить без поездов.

Поезда в нашей жизни проезжали мимо, останавливались на пару минут и мчались дальше по блестящим, словно наточенные ножи, рельсам. Белые таблички с именами городов. Мы знали направление и конечную цель пассажирских поездов. Алма-Ата—Новосибирск. Новосибирск— Ташкент. Ташкент—Новокузнецк…

Как далеко, как далеко все эти города. А мы живём на станции на этой небольшой. И мимо мчатся поезда, напоминая нам о том, что есть другие города, а между ними – степь без края, степь и степь, холмы и скалы, и города, и полустанки, города и полустанки, полустанки…

Вы помните, как стучат колёса поездов? Конечно же, помните этот стук и запах чёрной смолы, и насыпь из серой щебёнки. Камни шуршат и перекатываются под ногами, когда спускаешься с насыпи. В месте, где переходили очень часто, была протоптана тропинка, наискосок, чтобы удобнее было идти. Весной у подножия насыпи росли густым ковром масля́нки и гусиный лук. Возвращаясь после школы домой, мы останавливались и собирали там букетики из крошечных цветочков. Первые цветы весны прекрасны. Мелкие тоненькие жёлтые соцветия гусиного лука – будто крошечные лилии. Маслянки встречались реже и вызывали тем больший восторг. Их ровные жёлтые лепестки блестели на солнце, словно они были и вправду из масла.

В потемневших, потрескавшихся по краям шпалах вбиты огромные болты, крепящие стальные, сияющие до зеркального блеска рельсы к деревянным брускам.

А самое интересное было, когда мимо нас проезжали поезда с танками и пушками. Вот это было событие! Особенно для мальчишек. Военные эшелоны стояли на станции долго. Однажды, не знаю по какой причине, стоял целый состав на станции нашей несколько дней.

А ещё к нам по железной дороге приезжали однажды врачи. Врачи на колёсах. Их вагоны стояли в тупике, на запасной линии, позволяющей поездам сворачивать с основной магистрали. Там стояли их вагончики, и они принимали пациентов. Я помню – у сестры болел зуб, и она пошла туда на приём, и ей благополучно его вырвали. Она до сих пор вспоминает того ангела-доктора.

Так как незнакомые люди были у нас редкостью, каждая встреча с ними оставалась надолго в памяти. В этом наша прелесть и наша чуткость. Мы встречаем путника как гостя и впускаем его в сердце навсегда. Потому что незнакомые в наших краях – редкость, а если издалека – то редкость вдвойне.

А когда отправлялся пассажирский поезд снова в путь после недолгой стоянки, мы махали пассажирам за мутным вагонным окном. И они махали нам в ответ. Разве не чудо? Маленькие дети стоят на перроне, с портфелями в руках, в ожидании, когда уедет поезд, и на прощание машут незнакомым людям в окне. Они никогда не увидят друг друга снова, и всё же, и всё же что-то останется. Возможно, для кого-нибудь что-то останется. Что-то останется. В памяти. Перрон из цемента, в нём ямки и камешки, камни побольше, щебёнка, мазут. Перила железные… Вокзалы – тревожное место. Тревожное место.

Останутся в памяти встреч ожидания и слёзы прощания. Проводы в армию юношей. Встречи солдат из армии. Свадьбы весёлые. Гости родные приехали, встречайте, встречайте!.. Проводы в город в больницу на роды, проводы в город студентов. Проводы, встречи любимых. Проводы, встречи, встречи и проводы…

Почему, почему запоминаются больше проводы, чем встречи? Вы помните ваши прощания? Вы помните ваш вокзал, ваш перрон ожидания?

Вы помните, когда покидали родину, в последний раз обнявшись с родными, соседями, близкими?.. Вы помните грусть расставания? Помните? Вспомните.

И всё же, и всё же неумолимы поезда, неутомимые они, как время – его назад не повернуть, не спрыгнуть, не сойти. Судьба необратима. Теперь другие города, другие встречи. Но будет в памяти детей тот пассажир в окне, машущий им с улыбкой в ответ…

Нашей классной руководительницей с пятого по одиннадцатый класс была Карлыгаш Орынгазиевна, учительница алгебры и геометрии. За нами был закреплён кабинет математики, который находился на втором этаже новой школы. В нашем кабинете всегда было светло, уютно и чисто. В самом дальнем углу, справа от двери, между шкафом и окном стояла большая деревянная бочка с роскошным кустом гибискуса, или чайной розы, как у нас все его называли.