Алексей Ракитин - Уральский Монстр. Хроника разоблачения самого таинственного серийного убийцы Советского Союза. Книга II

Очень жаль, потому что предположения о возможной гомосексуальности Винничевского, как мы увидим из дальнейшего, вполне разумны, не лишены оснований и в дальнейшем возникнут сами собой.

Следующий интересный вывод, который можно сделать из прочтения составленного Грамолиным документа, состоит в том, что Винничевский не занимался онанизмом. На это однозначно указывает обилие смегмы, зафиксированное при освидетельствовании. Данная деталь могла бы показаться смешной или совсем незначительной, если бы речь не шла о человеке, подозреваемом в серийных убийствах. Юношество – это пора гормонального бума и гиперсексуальности, когда сексуальные раздражители воспринимаются чрезвычайно обостренно и все, связанное с интимными деталями, вызывает крайний интерес. Мастурбация до известной степени снимает связанное с этим психоэмоциональное напряжение, помогает лучше управлять собой и делает юношу более адекватным. Можно высказать предположение, разумеется, бездоказательное и сугубо умозрительное, что если бы Винничевский занимался онанизмом, то ему бы не пришло в голову нападать на детей – свое сексуальное напряжение он снимал бы иначе. То обстоятельство, что задержанный не грешил рукоблудием, на чем, кстати, и сам Винничевский впоследствии постоянно настаивал, наводит на мысль о наличии у него регулярных поллюций, то есть самопроизвольных семяизвержений, происходящих обычно во сне или при крайнем физическом напряжении (во время лазания по канату, подтягиваний, борьбы и т. п.). Такова мужская физиология, её не обманешь, компоненты спермы постоянно продуцируются в организме юноши, и их избыток принудительно сбрасывается в актах поллюции. Очевидно, что следы таких семяизвержений на одежде и постельном белье должны были постоянно попадаться на глаза матери молодого человека. Все написанное не предположение, а аксиома, запомним её, поскольку к этому вопросу в дальнейшем придется обращаться и следствию, и нам…

Ну и наконец, еще один интересный момент, связанный с освидетельствованием, проведенным Грамолиным, касается отсутствия у Винничевского следов побоев. Это означает, что ни при задержании, ни позже его не били. Безусловно, имело место некое вербально-эмоциональное воздействие, но оно не переросло в рукоприкладство. Это косвенно подтверждает точность рапортов курсантов школы милиции, производивших задержание Винничевского.

Чтобы более не возвращаться к судебно-медицинскому освидетельствованию Владимира Винничевского, добавим, что исследование подногтевого содержимого следов крови в нем не обнаружило.

Что происходило далее?

После того, как Грамолин закончил освидетельствование, начался допрос задержанного, который проводил, собственноручно заполняя протокол, старший оперуполномоченный уголовного розыска союзного Главка РКМ Брагилевский. Можно не сомневаться в том, что при допросе присутствовал начальник свердловских милиционеров Урусов и глава областного уголовного розыска Вершинин, но последний, видимо, на некоторое время отлучался, поскольку выезжал для осмотра места задержания.

В этом месте необходимо пояснить, что Винничевский заикался, но степень выраженности этого дефекта не до конца ясна. Родители предпринимали попытки лечить заикание, но без особого успеха. Забегая немного вперёд, можно сказать, что в январе 1940 г., отвечая на вопрос о том, насколько успешной оказалась борьба с дефектом речи, Винничевский высказался в том духе, что «я всегда так говорю», то есть никакого улучшения или ухудшения речи за последние годы он субъективно не отмечал. Причем сам ответ можно истолковать двояко: либо он всегда говорил хорошо и заикался почти незаметно, либо прямо наоборот, он всегда говорил с тяжелым, явно выраженным заиканием, которое исправлению не поддавалось. Врачи, обследовавшие Винничевского, акцента на упомянутом дефекте почему-то не делали, и это очень странно, поскольку заикание является серьезной нервной болезнью, влияющей на социализацию и поведенческие стереотипы человека. Для правоохранительных органов заикание разыскиваемого преступника является отличным демаскирующим признаком, способным серьезно облегчить опознание. В своем месте мы самым придирчивым образом рассмотрим медицинские документы, связанные с Винничевским, но уже сейчас можно сказать, что его заикание должным образом не задокументировано и судить о том, насколько же сильно была поражена его речевая сфера, мы не можем.