Бенджамин Дэниелс - Следующий! Откровения терапевта о больных и не очень пациентах

Покончить с собой Кирану не удалось – он прожил еще две драгоценные недели, прежде чем мирно умереть дома. Он получил возможность попрощаться с друзьями и близкими, распланировать свои похороны и решить, где будет развеян его прах. Мы все благодарили судьбу за эти последние недели – надеюсь, и Киран тоже. Помню, как на похоронах ко мне подошла его мама, обняла и сквозь слезы сказала:

– Это поможет тебе стать хорошим врачом.

Поразительно было услышать такое от женщины, которая только что потеряла двадцатидвухлетнего сына. Остается лишь надеяться, что она не ошиблась.

– Привет, док. У нас тут есть один специально для вас. В полном неадеквате. Бегал прямо по проезжей части в чем мать родила и орал что-то невразумительное.

Дело было холодной февральской ночью. Я дежурил в психиатрическом отделении. Полицейские подобрали очередного пациента и, поставив ему распространенный в полиции диагноз «в полном неадеквате», привезли его в отделение и передали мне в руки. Парню, которого, как потом выяснилось, звали Петром, было чуть больше двадцати, и выглядел он перепуганным. Он что-то кричал на непонятном языке и вел себя так, словно за ним гонятся. Он обнял каждого из полицейских (которые не особо это оценили), и те оставили его в моих не слишком умелых руках. Из одежды на Петре было лишь одеяло, любезно предоставленное местным отделением полиции, и с учетом того, какая на улице стояла холодина, я слегка недоумевал, как он вообще смог продержаться без одежды хоть несколько минут.

Самым вероятным диагнозом, который приходил мне на ум, был параноидальный психоз (вероятно, на почве употребления наркотиков) либо шизофрения. Возможно, у него был приступ какой-нибудь мании, но он не понимал ни слова по-английски, так что разобраться было непросто. Мы уселись в тихом кабинете, и я тщетно попытался установить с ним контакт, впрочем, как и он, но из этого ровным счетом ничего не вышло. У него не было ни одежды, ни кошелька, ни документов. Я оставил его в психиатрическом отделении. Что еще я мог сделать?

На следующее утро я пригласил старшего врача, чтобы показать ему Петра. Тот немного успокоился, хотя по-прежнему размахивал руками и кричал. Старший врач заговорил с ним по-французски – я невольно рассмеялся: наша странная консультация становилась все более нелепой, особенно если учесть, что французский у старшего врача был ужасный, а пациент явно родом из Восточной Европы. Мы могли обратиться к переводчику, но совершенно не представляли, откуда этот парень, так что не знали, с чего начать.

Битый час мы топтались на месте, пока в кабинет не заглянула Людмила, уборщица из Польши, чтобы забрать мусор. Пациент взглянул на Людмилу, сказал ей пару слов, улыбнулся и подмигнул. Несмотря на языковой барьер, было очевидно, что Петр к ней подкатывает. Людмила смерила его холодным взглядом и повернулась к нам.

– Он из Беларуси. Он не сумасшедший, просто пьет слишком много водки. Эти мужики из Беларуси все одинаковые. Постоянно пьют, играют в азартные игры и гоняются за женщинами. Почти не работают. У них плохая репутация в моей стране.

Старший врач выглядел раздраженным.

– Людмила, а вы говорите на его языке?

– Нет, но я поняла, что он из Беларуси. Все мужики оттуда одинаковые. Не псих, а просто пьяный.

– Спасибо, Людмила, но, пожалуй, будет все-таки лучше, если с диагнозом разберусь я сам.

Людмила пожала плечами, еще раз одарила Петра ледяным взглядом, от которого у нас пробежали мурашки по коже, и удалилась. Мы позвонили в бюро переводов, где нам сообщили, что переводчик с белорусского освободится через пять дней. Мы по-прежнему не были уверены, страдал ли пациент от параноидального бреда и нуждался ли в помощи психиатра. У Петра не было денег, и он никого в нашем городе не знал, так что мы оставили его в палате. Большинство здешних молодых пациентов только и занимаются тем, что спят, едят, смотрят телевизор и иногда мастурбируют.

Петр стал для нас глотком свежего воздуха. Он с энтузиазмом присоединился к организованным для пациентов занятиям – посещал утренние кулинарные уроки, занятия по рисованию и даже тренировки по йоге. То, что его никто не понимал, не мешало ему ухлестывать за пациентками, посетительницами и персоналом женского пола.

В конце концов прибыл переводчик, и мы собрались в переговорной, чтобы провести нормальную консультацию. Петр что-то долго рассказывал, и благодаря переводчику мы, наконец, узнали подробности о том, как он попал в наше отделение.