Армен Гаспарян - Тайна личности Ленина

Среди представителей обеих национальностей нашлись подходящие по возрасту и даже по профессии. Но радости от этого для исследователей родословной Ленина не прибавилось, только досада. Определить «того самого» Бланка оказалось сложнее, чем представлялось изначально. В документах выявили слишком много неясностей, ведь напрасно многие считают, что путаница в бумагах – родовая травма исключительно сталинской эпохи – и во времена Российской монархии наша бюрократия грешила тем же самым.

Допустим, что дед Ленина был немцем, и сразу вся интрига становится невероятно пресной. Слишком много было уроженцев Германии в нашей истории, устанешь перечислять – от представителей династии Романовых, министров и генералов до деятелей культуры. И если среди прямых предков вождя большевиков обнаружится немец – нет в этом ничего удивительного. Скорее это лишнее подтверждение торжества генетики – ведь именно всепоглощающая любовь к порядку, свойственная немцам, помогла ленинской партии удержать власть.

А теперь представим, что дед Ленина был все же евреем. Родился он в 1804 году, в возрасте шестнадцати лет был принят в Медико-хирургическую академию. Чтобы ему там особенно скучно не было – прямо вместе с братом. И через четыре года успешно окончил ее, став хирургом-акушером. Обратим внимание на незначительные нюансы. В то время это была уже Императорская академия, то есть отнюдь не рядовое учебное заведение – в эпоху, когда евреи ограничивались в ряде прав.

Я уже слышу радостное хихиканье сторонников теории об иудейских корнях Ленина. Действительно, согласно положению 1804 года евреев разрешалось принимать во все существующие учебные заведения страны. А проявившие себя в учебе имели все основания рассчитывать на производство в научные чины наравне с прочими подданными Российской империи. Это правда, но не вся, а только ее половина. Вторая заключается в том, что провозглашенное право на образование на практике не работало. Ровно по той причине, что принять в институты всех желающих учиться евреев было невозможно в принципе, – учебных мест тогда столько не существовало в державе родной. Власти очень быстро оценили проблему и поступили, как исстари заведено в таких случаях: больше публично не вспоминали про то самое положение 1804 года и не выделяли на его реализацию средств.

Кроме того, в стройной теории про деда-еврея мне не нравится один малоприметный на первый взгляд момент. Допустим, что многочисленные «разоблачители» Ленина правы и иудейские корни были. Но тогда получается несколько странная картина – эти же самые авторы разоблачительных статей неустанно подчеркивают: в доме Бланков все говорили исключительно на немецком. То есть до пятнадцати лет Израиль жил в еврейской семье, но изъяснялся почему-то исключительно на языке Шиллера и Гёте. Потом внезапно передумал, проникся русской культурой и принял православие от русского крестного отца. Немного спустя он женился на немке – и опять стремительный разворот на 180 градусов – снова заговорил на языке Генца и Вольфа. Может быть, конечно, у евреев есть древняя традиция именно так и поступать, и они ее всячески культивируют, но я о подобных трансформациях ни разу не слышал.

Подобные детали заставляют нас внимательно рассмотреть и оценить все известные на сегодня подробности жизни деда лидера большевиков. Израиль Мойшевич (в дальнейшем Александр Дмитриевич) и его старший брат Абель (ставший впоследствии Дмитрием Дмитриевичем) родились в черте оседлости. Отношения в семье оставляли сильно желать лучшего, и братья решают принять православие – шаг, по тем временам уже никого не шокирующий. Дело в том, что император Александр I с детских лет дружил с князем Голицыным, а тот, выражаясь современным языком, был главным и последовательным лоббистом добровольного массового перехода российских евреев в православие.

Последовало учреждение «Общества израильских христиан», руководил которым, разумеется, сам Голицын. Покровительствовал обществу лично самодержец всероссийский. Понятно, что общество было создано не для того, чтобы плодить бюрократию – основная задача состояла в финансовой поддержке тех евреев, кто уже принял православие или собирался совершить это в ближайшее время. У подобной благотворительности было вполне прозаическое объяснение – исповедующие иудаизм семьи, как правило, от таких родственников сразу же отказывались, а расположение христиан еще только предстояло приобрести. С этим также возникало немало сложностей, именно поэтому евреи и не стремились массово в православие, несмотря на многочисленные призывы.