Одри Лорд - Сестра-отверженная

Женщина из Союза писателей, которая пишет книгу о негритянской политике, была, как мне показалось, немногим старше меня – наверное, ей немного за пятьдесят – и ее муж был убит на войне. Детей у нее не было. Она сообщила эти факты о себе сразу, как мы сели, открыто говоря о своей жизни, как здесь, кажется, делают все. Я говорю «кажется», потому что у этой откровенности есть и своя граница. И она, как и моя сопровождающая, и большинство здешних женщин всех возрастов, похоже, скорбит по мужчинам, которых больше нет. В то же время они вроде бы избавились от многих традиционных ролей и игр по отношению к мужчинам. Почти все, кого я встречала, потеряли кого-то на «Великой Отечественной войне», как они ее здесь называют, то есть, по-нашему, на Второй мировой.

Сегодня вечером у меня брал интервью Олег, один из представителей Союза советских писателей, которые пригласили меня в Россию и оплачивали счета. Из разговора с ним я узнала, что гостиница, в которой мы живем, раньше была молодежным общежитием, и Олег извинился, что это место, как он выразился, не такое «цивилизованное», как другие московские гостиницы. Я сталкивалась со словом «цивилизованный» и раньше, и мне стало интересно, используется ли оно в разговорах с американ/ками, или, может быть, оно означает соответствие американским стандартам. Мне всё больше кажется, что американские стандарты здесь своего рода негласная норма и что с ними нужно считаться вне зависимости от того, противишься ли ты им или принимаешь их. Это довольно неутешительно. Но вернувшись в гостиницу, я отмечаю, что отделка здесь в самом деле немного потрепанная, но всё в рабочем состоянии, а кровать в номере хоть и кажется подростковой по размеру, но вполне удобна. Для молодежного общежития это куда лучше, чем я могла бы себе представить. Конечно, я не могу не задаться вопросом, почему людей, приехавших на афро-азиатскую конференцию, селят в молодежном общежитии, тем более «нецивилизованном», но вряд ли я когда-либо получу на это ответ [13] Не преуменьшая важность антиколониальной критики Лорд, напомним, что конференция была, по крайней мере формально, встречей молодых писатель_ниц стран Азии и Африки. . Все гостиничные номера в Советском Союзе стоят одинаково. Коммунальные услуги – как рассказала Хелен, пока мы ехали на метро отправлять телеграмму – здесь очень дешевые. Газ для готовки стоит шестнадцать копеек в месяц, что меньше одного рубля (около трех долларов США), а за электричество даже зимой, при наибольшем потреблении, когда Хелен целыми днями сидит за переводами, она платит три рубля в месяц. По ее словам, это очень дорого. Двухкомнатная квартира, которую они делят с матерью, стоит восемь рублей в месяц.

Олег не знает английского, точнее, не говорит по-английски. Как и многие люди, с которыми я познакомилась в России, он понимает английскую речь, хотя и не подает виду. Олег сказал мне через Хелен, что хочет, чтобы я знала, что для нас очень важно познакомиться с другими писатель/ницами и что цель конференции в том, чтобы мы встретились и объединились. Я поблагодарила его за двадцать пять рублей, которые получила сразу же по приезде в Москву как подарок от Союза советских писателей на карманные расходы. Я говорила об угнетенных людях по всему миру, о том, как важно встречаться, чтобы соприкоснуться и поделиться друг с дружкой, я говорила о ЮАР и их борьбе [14] В ЮАР в 1970-е годы нарастала борьба против апартеида. . Олег ответил очень любопытно: «Да, в ЮАР в самом деле всё очень плохо. Это как незаживающий гнойник». Это прозвучало для меня одновременно отстраненно и по-собственнически. Непонятно. Мой друг Вилли, южноафриканский поэт, теперь живет в Танзании, и, возможно, он тоже здесь, чем я очень воодушевлена.

Мы отправились на юг, в Узбекистан, на конференцию. Из-за задержек пятичасовое путешествие превратилось в семичасовое. В Ташкент прибыли уже ночью, после долгого, изнурительного полета. Как я уже говорила, российские самолеты невероятно набиты, каждый дюйм занят сиденьями. Свое воздушное пространство они задействуют полностью. Даже рейс из Нью-Йорка в Москву смахивал на воздушный общественный транспорт. А из Москвы в Ташкент тем более. На борту были 150 делегат/ок конференции: писатель/ниц стран Азии и Африки, я, одна наблюдательница, переводчи/цы и представитель/ницы прессы. В общей сложности, группа примерно из 250 человек, что довольно много для перелета через страну, которая по меньшей мере в четыре или пять раз больше Соединенных Штатов (причем в стандартном, а не широкофюзеляжном самолете).