Array Сборник - Советская гениза. Новые архивные разыскания по истории евреев в СССР. Том 1

Москва. 1923

Личный архив Николая Бородулина (Нью-Йорк)

Рис. 6.1 (на с. 441)

Анонс романа «Кровавая шутка» в газете «Haynt» (Варшава, 1911. 30 декабря)

Интернет-сайт «Historical Jewish Press»

Рис. 6.2 (на с. 446)

Реклама одесской кинофирмы «Мизрах» в журнале «Сине-фоно» (М., 1917. № 17/20)

Российская национальная библиотека

Рис. 6.3 (на с. 448)

Второе книжное издание «Кровавой шутки» на идише (Варшава, 1923). Обложка

Российская национальная библиотека

Рис. 6.4 (на с. 462)

Первое русское издание «Кровавой шутки» (М., 1914). Обложка

Российская национальная библиотека

Рис. 6.5 (на с. 463)

Первое русское издание «Кровавой шутки» (М., 1914). Титульный лист

Российская национальная библиотека

Рис. 6.6 (на с. 464)

Объявление в газете «Русские ведомости» (1914. 8 января)

Российская национальная библиотека

Рис. 6.7 (на с. 471)

Программа спектакля Одесского передвижного еврейского театра. 1948

Личный архив Фауста Миндлина (Одесса)

Рис. 6.8 (на с. 472)

Программа спектакля Сарапульского драмтеатра. 1940

Национальный музей Удмуртской Республики. УРМ-38549/30

Рис. 6.9 (на с. 472)

Рецензия в газете «Маяк коммуны» (Севастополь, 1941. 14 июня)

Российская национальная библиотека

Рис. 6.10 (на вклейке)

Первое книжное издание «Кровавой шутки» на идише (Варшава, 1915). Титульный лист

Biblioteka Narodowa (Варшава)

Рис. 6.11 (на вклейке)

Первое советское издание «Кровавой шутки» (М.: Пучина, 1928). Обложка художника А. Федулова

Российская национальная библиотека

Революционные события 1917 года коренным образом изменили положение народов бывшей Российской империи. Последовавшие трансформации в той или иной степени затронули всё население страны – независимо от сословной, этнической и конфессиональной принадлежности, места проживания и отношения к политике пришедших к власти большевиков. В настоящей работе предпринимается попытка взглянуть на то, как в межвоенный период протекали трансформационные процессы в среде сибирского еврейства.

По нескольким причинам автор сфокусировал свое внимание именно на Омске. Во-первых, до революции омская еврейская община являлась одной из старейших и крупнейших по численности в Западной Сибири. Во-вторых, город испытал на себе влияние всех ключевых социально-политических и экономических факторов, характерных для региона в целом (добровольные и принудительные миграции, строительство Транссибирской железнодорожной магистрали, Гражданская война). В-третьих, административный статус города как до 1917 года, так и впоследствии обуславливал концентрацию здесь различных властных структур, а значит, евреи Омска находились в непосредственной близости от наиболее значимых людей и институтов, определявших судьбу местного населения.

Сибирь никогда не являлась территорией традиционного проживания евреев. Более того, сибирские евреи представлялись их единоверцам из «России» (так здесь называли ту часть империи, которая простиралась к западу от Урала) не совсем «правильными». Например, Юлий Островский, автор первой работы об истории евреев региона, а также их правовом и экономическом положении, писал:

…с течением времени и под влиянием местных условий образовалась в Сибири своеобразная группа евреев, с совершенно иным укладом жизни, чем у их братьев в Европейской России, создался особый тип евреев – сибирских евреев [2] Островский Ю. Сибирские евреи. СПб., 1911. С. 7. .

Речь шла в первую очередь о невысоком уровне соблюдения религиозных предписаний, переходе в бытовом общении на русский язык, острой нехватке в общинах людей, получивших основательное традиционное образование и способных квалифицированно исполнять обязанности раввинов, меламедов, шойхетов. Тем не менее евреи, появившиеся в Сибири «одновременно с первым ссыльным элементом и во всяком случае – не позднее второй половины XIX в.» [3] Там же. С. 9. , сохраняли национальное самосознание и охотно жертвовали деньги на общинные нужды. К началу 1910-х годов синагоги и молитвенные дома имелись даже во многих малых сибирских городах (Тюмень, Ялуторовск, Ново-Николаевск, Татарск, Тара и других), а в крупных городах возникли и новые формы еврейской общественной жизни – филиалы Общества распространения просвещения между евреями (ОПЕ), благотворительные учреждения нетрадиционного типа, образовательные и культурные организации. Несмотря на законодательные ограничения, численность сибирского еврейства постепенно росла – как за счет естественного прироста, так и благодаря миграциям (трудовым и принудительным).