Array Сборник - Советская гениза. Новые архивные разыскания по истории евреев в СССР. Том 1

Таким образом, к весне 1920 года все еврейские социальные и культурно-образовательные учреждения Омска перешли под управление соответствующих отделов городской администрации, а две существовавшие издавна иудейские религиозные общины оказались зажаты в тиски нового ограничительного законодательства, постоянно ужесточавшегося в последующее десятилетие. Согласно этому законодательству, религиозные общества любых конфессий не обладали правами юридического лица и не могли владеть собственностью – культовые здания и утварь лишь передавались им в пользование. Общества обязаны были действовать в рамках типовых уставов, утверждавшихся местными властями, и регулярно предоставлять тем же властям сведения обо всех своих членах.

На рубеже XIX–XX веков в Омске действовали две синагоги, за которыми закрепились названия Старая (на углу Лагерной, бывшей Семинарской, и Почтовой улиц) и Новая (на углу Лагерной и Будочной). Синагоги, в официальной документации именовавшиеся также молитвенными домами, находились в непосредственной близости друг от друга. В остальных районах города потребности в них не было, поскольку с момента своего появления на берегах Иртыша и Оми евреи селились преимущественно в пределах так называемого Новослободского форштадта. Тенденция к компактному проживанию длительное время сохранялась и после революции.

30 ноября 1921 года прихожане Нового еврейского молитвенного дома обратились в Омгубюст (губернский отдел юстиции) с просьбой о передаче им в пользование здания синагоги, в январе 1922-го с аналогичной просьбой выступили прихожане Старого молитвенного дома. Полгода спустя, в августе, уставы обоих религиозных обществ были зарегистрированы [32] Уставы религиозных обществ см.: ГИАОО. Ф. Р-1326. Оп. 4. Д. 13. Л. 20–21 об.; Д. 14. Л. 11–12 об. .

Благодаря сохранившимся архивным документам известен официальный состав общин на протяжении почти всего довоенного периода. В момент регистрации список членов религиозного общества Старого молитвенного дома содержал имена 71 человека (включая 14 женщин), Нового молитвенного дома – 59 человек (включая 12 женщин). Первые годы списки постоянно пополнялись. В повестке каждого собрания, направлявшейся на согласование в исполком, всегда значился пункт «прием новых членов». К 1927 году прихожанами синагог числились 102 и 87 человек соответственно [33] См.: ГИАОО. Ф. Р-1326. Оп. 4. Д. 14. Л. 39–42; Д. 13. Л. 57–61. . Сведения об их возрасте отсутствуют, но по косвенным данным можно заключить, что речь шла далеко не только о людях пожилого возраста. Например, в одном из обществ состоял студент-медик.

В списках учредителей обоих религиозных обществ подавляюще преобладали торговцы, но значились в них также один раввин, один меламед и три шойхета (в Сибири эта профессия обозначалась термином «еврейский резака»). Должность раввина Нового молитвенного дома занимал тогда Яков Аронович Якобсон, уроженец местечка Глубокое Виленской губернии [34] Во время Первой мировой войны, в 1915 году, раввин Якобсон был выслан из местечка Долгинов Виленской губернии и с тех пор жил в Омске. В 1931-м престарелый раввин был приговорен к трем годам ссылки за хранение американских долларов. Деньги он собирал на дорожные расходы, надеясь получить литовский паспорт и возвратиться в Долгинов (см.: Exile Aged Rabbi for Saving Hundred Dollars II The Sentinel. Chicago, 1931. April 3. P. 35). В конце 1930-х Якобсон по-прежнему числился в списке прихожан омской синагоги. . А запись «еврейский домашний учитель» в графу «социальное положение» занес Лейзер Лейфер, представитель семьи омских старожилов, потомков ссыльных [35] См. списки членов-учредителей религиозных обществ: ГИАОО. Ф. Р-1326. Оп. 4. Д. 14. Л. 28; Д. 13. Л. 29. . Кроме него в городе работали и другие меламеды. Так, в делах губернского отдела народного образования упоминаются учителя Давид-Лейба Вестерман и Герш Ледерман, которые, как явствует из документов, преподавали в «конфессиональных школах» (эвфемизм для хедера) [36] См.: Протокол заседания подотдела нацменьшинств при губернском отделе народного образования, 1 июля 1920 г. // ГИАОО. Ф. Р-318. Оп. 1. Д. 1126. Л. 38. . Первый из них, выходец из Могилевской губернии, ради получения пенсии честно сообщил омским чиновникам: «Сим подписываюсь, что все время пребывания в Омске, а именно с 1918 г., занимался еврейскими уроками на еврейском языке» [37] [Личный листок Д.-Л. Вестермана в собесе Омского облисполкома, окт. 1920 г.] // ГИАОО. Ф. Р-269. Оп. 1. Д. 869. Л. 2. . О втором, урожденном омиче, известно, что он отучился в ешиве где-то в западных губерниях, затем был призван в царскую армию, а в родной город возвратился после тяжелого ранения на фронте Первой мировой [38] Биографические сведения о Ледермане сообщила его дочь, Фрида Гершевна, интервью с которой, записанное в июне 2018 года, хранится в личном архиве автора статьи. .