Владислав Дорофеев - Был ли Навальный отравлен? Факты и версии

К моменту посадки томского рейса в Москве в DME Навального уже интенсивно спасали в реанимации омской больницы скорой помощи (БСМП № 1), используя все имеющиеся приемы и протоколы спасения и сохранения жизни, когда еще нет диагноза, неизвестны причины состояния, в котором находился Навальный, а человека надо удержать на краю бездны под названием смерть, и приходится бороться с проявлением того, что не получается определить. Потому что каждый человек достоин жизни. Будь то алкоголики, наркоманы, главные пациенты этого специализированного отделения по лечению пациентов с токсикологическими отравлениями, или Навальный А. А.

В больницу спешили журналисты. Разумеется, первыми подоспели омские, которые приехали практически одновременно с полицией, представителями местных заинтересованных структур, регионального министерства здравоохранения, Роспотребнадзора и др.

Раннее утро 20 августа, первая политическая версия природы обморока Навального, версия Ярмыш — токсическое отравление чаем в «Венской кофейне» в томском аэропорту. К тому времени еще не было никакого официального заключения насчет диагноза пациента от омских врачей. Поэтому поначалу все версии были конспирологические.

С подачи телеграм-канала Baza, который, ссылаясь на неведомых врачей, пишет, что, мол, «Алексея Навального могли отравить оксибутиратом натрия — это сильный психодислептик. Это вещество не имеет цвета и запаха, поэтому его легко могли добавить в чай — часто насильники выбирают оксибутират натрия, чтобы выключить своих жертв». Оксибутират натрия — лекарственное средство, натриевая соль у-оксимасляной кислоты. Применяется в неврологии, а также анестезиологии и офтальмологии. Раствор оксибутирата натрия входит в перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов в качестве препарата для общей анестезии.

Версию насчет отравления психодислептиком, иными словами, галлюциногеном, поддержали «Интерфакс», Tomsk.ru и РБК, которая отмечает, что в аптеке это средство купить нельзя, ни в свободной продаже, ни по рецепту. То есть надо иметь к нему доступ по работе.

ТАСС окончательно запутывает всех, со ссылкой на свои источники в силовых структурах сообщая, что «речь идет об отравлении психодислептиками». Психодислептики — это галлюциногенные вещества. На сегодня известно много природных веществ с такими свойствами, например, псилоцибин и мескалин. Многие из них при умеренных концентрациях не опасны, однако увеличение дозы может повлечь кому и даже летальный исход.

Подоспела еще одна версия отравления. По данным интернет-ресурса Life Shot, Навальному стало плохо после того, как он выпил банку энергетика.

Еще одна версия отравления, циркулирующая по телеграм-каналам, в частности, предложенная пассажирами, летевшими вместе с Навальным на самолете: мол, Навальный мог что-то принять после взлета, например, снотворное, которое действительно обнаружат в крови и моче Навального.

«Уклончивая реакция врачей только подтверждает, что это отравление. Еще два часа назад они были готовы поделиться любой информацией, а теперь явно тянут время и не говорят, что им известно», — продолжала развивать свою версию Яр-мыш.

Бессмысленно требовать и ожидать от врачей быть кудесниками без диагностики и анализов, которые по определению занимают от нескольких часов до нескольких дней. И вменять им в вину отсутствие диагноза, когда идет рабочий процесс: с одной стороны — спасения, с другой — перебора версий. Потому что это время, время и еще раз время. Потому что медицина — не алхимия, а уж тем более время нужно на осмысление получаемых от исследований данных. А главное, медикам надо спасти человека, вывести его из бессознательного состояния, вернуть к жизни.

Автору пару лет назад случилось заболеть редким заболеванием, оказаться в реанимации, уже в так называемой шоковой, куда свозят безнадежных. В процессе умирания и все же спасения перебиралось несколько диагнозов, от ОРВИ и до связанных с сердцем и другими важными системами жизнедеятельности человека. Во время консилиумов, проводимых над моим обездвиженным телом, обсуждались различные версии, чтобы, проверив очередную версию, назначить новую. В процессе поиска диагноза сделали множество анализов, исследовали мое тело от стоп и до черепа всеми имеющимися инструментами диагностики, включая ЭКГ, УЗИ, КТ, МРТ, гастроскопию, пункцию позвоночника, и все эти манипуляции проделывались в перманентном полубессознательном или бессознательном состоянии. В процессе поиска причин и спасения вкалывали и вливали все предусмотренные реанимационным протоколом спасения препараты, по показателям, которые свидетельствовали об упорно ухудшающемся состоянии. Почти полторы недели никак не могли поставить диагноз, не могли докопаться до причин катастрофического состояния. Но, чтобы я не ушел из жизни, реанимировали всеми возможными врачебными технологиями. Уже даже когда вернули к жизни, не могли поставить диагноз, и потому не могли назначить адекватное лечение, пока еще через несколько дней не пришел результат еще одного анализа, который показал причину моего умирания. Выписка после почти полутора месяцев нахождения в больнице занимала десять листов А4, исписанных густо текстом с обеих сторон, в основном с перечислением сделанных за прошедшую госпитализацию буквально десятков анализов и исследований.