Харуки Мураками - Беседы о музыке с Сэйдзи Одзавой [litres]

В небольшом питейном заведении (вроде закусочной) в переулках Понто-тё состоялся наш первый разговор. Кажется, мы обсуждали академию. Так или иначе, мы говорили о музыке.

Когда через несколько дней я вернулся в Токио и доложил об этом Сэйре, она сказала:

– Если ваш разговор о музыке был таким интересным, вместе запишите его.

Но тогда я не придал этому значения. Когда после серьезной онкологической операции на пищеводе у меня появилось слишком много свободного времени, супруги Мураками пригласили нас к себе в Канагаву. Пока остальные болтали на кухне, мы с Харуки в отдельном кабинете слушали специально подготовленные пластинки. На них были записи Гленна Гульда и Мицуко Утиды. В памяти возникли воспоминания о Гленне. Хотя прошло уже полвека.

Раньше, когда я ежедневно был занят музыкой, я не возвращался к этим воспоминаниям, но теперь они являлись одно за другим. Я почувствовал ностальгию. Это было неожиданно. Серьезная операция имеет свои плюсы. Благодаря Харуки на меня нахлынули воспоминания о маэстро Караяне и Ленни, о «Карнеги-холле» и «Манхэттен-центре» (интересно, как там сейчас?). Благодаря Харуки следующие несколько дней я провел в воспоминаниях.

К моему огромному сожалению, из-за обострения боли в пояснице мне пришлось уступить Тацуя Симоно пульт в «Карнеги-холле», когда Мицуко с Сайто Кинэн исполняла Бетховена. Мне безумно жаль. В следующий раз исполним обязательно! Слышите, Мицуко?

Серьезная болезнь имеет свои плюсы. Появляется масса свободного времени. Сэйра, спасибо – благодаря тебе я познакомился с Харуки.

Харуки, спасибо. Благодаря вам ко мне вернулось множество воспоминаний. К тому же разговор получился на редкость откровенным. Ёко, спасибо. На столе меня всегда ждал полезный перекус.

Харуки и Ёко, спасибо, что выбрались в Швейцарию. Я всегда знал, что вам нужно увидеть академию воочию, чтобы все понять.

Единственное, о чем я жалею – что в этом году вы не видели академию в Окусиге. Но в следующем – обязательно!

Если есть какая-то разница между европейскими и азиатскими молодыми музыкантами, давайте об этом поговорим.

Фестиваль «Сайто Кинэн» «Мацумото Gig», 6 июня 2013 г.

При упоминании Дзюнко Ониси мне вспоминается несколько личных эпизодов.

Познакомившись в Токио с английским писателем Кадзуо Исигуро, мы решили вместе поужинать. Ужин длился часа полтора, и почти все это время мы говорили о музыке. Оказалось, Исигуро любит музыку не меньше моего, так что тем для разговора было предостаточно. Говорили о джазе и классике. И, конечно, о литературе. Он только что закончил большой роман и спокойно дожидался публикации. По его словам, был «совершенно расслаблен». Поскольку я в общем-то тоже считаю себя писателем, мне хорошо знакомо то чувство, когда сдал большой роман. Мы выпили за успех будущей книги. Он ничего не сказал ни о содержании, ни о названии нового романа, а я не стал спрашивать, потому что сам не люблю раскрывать сюжет и название до выхода книги. Мне было знакомо его состояние.

В какой-то момент речь зашла о японских джазовых музыкантах.

– В Японии есть прекрасная пианистка, Дзюнко Ониси, – сказал я. – Очень музыкальная, с потрясающим чувством ритма. Настоящий профессионал.

Исигуро заинтересовался, и я пообещал прислать ему в гостиницу ее новый диск. Что и сделал на следующий день.

Когда через несколько месяцев в продажу поступил новый роман Исигуро, при виде обложки я едва не потерял дар речи. Он назывался «Never Let Me Go» («Не отпускай меня» [26] Русский перевод Л. Мотылева. ). На подаренном мною диске Дзюнко Ониси тоже была композиция «Never Let Me Go» в ее очаровательном исполнении. Естественно, что в повествовании песне отводится значительная роль.

Второй эпизод случился более десяти лет назад в Бостоне, во время ужина с джазовым пианистом Данило Пересом (великолепным исполнителем из квартета Уэйна Шортера). Разговор тогда тоже зашел о японских джазовых музыкантах. Я сказал, что мне очень нравится одна джазовая пианистка, и Перес спросил:

– Интересно кто? – А когда я назвал имя Дзюнко, он широко улыбнулся. – По правде сказать, я боялся, что ты назовешь кого-нибудь другого, – сказал он. Оказалось, Перес преподавал у юной Дзюнко Ониси в музыкальном колледже Беркли.

И еще одна памятная сцена. Несколько лет назад Сидар Уолтон приезжал в Японию и давал несколько концертов в джаз-клубе на Гинзе. Я позвал Сэйдзи Одзаву на его выступление. Вернее, не позвал, а просто сказал, что иду на концерт прекрасного пианиста. Маэстро заинтересовался, сказал, что тоже хочет послушать. Сказано – сделано, мы отправились вместе. Случайно встретив там Ониси, разговорились с ней о Сидаре Уолтоне. Я сказал, что среди действующих пианистов выше всех ценю Уолтона (к сожалению, он недавно умер), и Ониси со мной согласилась. Оказалось, она каждый вечер приходит в клуб на трио Уолтона. Ее возмутило, что больше никто из японских пианистов не пришел на его концерт.