Игорь Бунич - Второе пришествие в гневе

Судзуки собрал пресс-конференцию. Держа в трясущихся руках бумажку, премьер-министр зачитал подготовленное заявление. Он отверг декларацию, заявив, что правительство не видит в этом Документе «какой-либо ценности» и намерено его «мокусацу». Через несколько минут слова премьера были переданы в эфир японским агентством новостей «Домей», которое перевело слово «мокусацу» как «игнорировать».

На следующий день, в 12:50, телефонный звонок на КП лейтенанта Тацуо Екояма предупредил командира зенитной батареи о возможном появлении самолетов противника со стороны военно-морской базы Куре, находившейся в двенадцати милях от базы к юго-востоку.

Радио Хиросимы прервало свои передачи и объявило воздушную тревогу. Доктор Каоро Сима проводил операцию аппендицита в своей частной клинике. Несмотря на сигнал воздушной тревоги, хирург продолжал операцию, в то время, как другие врачи помогали пациентам перебраться в бомбоубежище.

Мэр Хиросимы Сенкичи Авайя и его помощник Кацумаса Маруяма, услышав вой сирен, подскочили к окну, но не увидели ничего. Небо оставалось чистым. Лейтенант Екояма увидел в бинокль два американских бомбардировщика B-29, идущие прямо на него. Они выходили из атаки после бомбежки военно-морской базы Куре. Примерно тридцать бомбардировщиков противника бомбили в Куре «Харуну» — последний из японских линкоров, еще остающийся на плаву. На борту первого американского бомбардировщика, который назывался «Талоа» и управлялся первым лейтенантом Джозефом Бабинским, царила нервная обстановка. Командир и члены экипажа были хорошо осведомлены о том, что японцы часто казнят захваченных американских летчиков. За месяц до этого восемь американских летчиков были публично казнены: их поставили на колени и мечами отрубили головы.

Бомбардир «Талоа» первый лейтенант Роберт Джонстон испытал некоторое облегчение, когда самолет вышел из зоны концентрированного зенитного огня в Куре — японского города, имевшего одну из самых сильных систем ПВО. Впереди были видны портовые сооружения Хиросимы и лесные массивы, подступающие к окраинам города.

За бомбардировщиком «Талоа» шел второй B-29 «Одинокая Леди». Экипажи обеих машин хорошо знали приказ, запрещающий им бомбить Хиросиму. Но они ничего не знали о противовоздушной обороне города и продолжали лететь над ним, держа курс на Йокогаму.

Как только американские самолеты вошли в сектор обстрела его зенитной батареи, лейтенант Екояма приказал открыть огонь. Первый же залп накрыл «Талоа» — шапки разрывов появились выше и ниже бомбардировщика. Екояма скомандовал поправку. В следующем залпе один снаряд угодил прямо в носовую часть американского самолета. Зенитчики завопили от восторга, но Екояма приказал им продолжать огонь.

Небо вокруг подбитого бомбардировщика покрылось пятнами шрапнельных разрывов. Оставляя за собой хвост дыма, «Талоа» резко отвернул влево, в противоположную сторону от горы Футаба. Теряя высоту, бомбардировщик пересек западную границу города. Прежде чем он врезался в ближайшие сопки, из него вывалились маленькие, черные фигурки людей. С позиции батареи Екояма были ясно видны повисшие над городом три парашютных купола. Ветер сносил их в восточном направлении.

«Одинокая Леди» попала под огонь батареи, развернутой вблизи замка Хиросимы. Охваченный пламенем бомбардировщик заложил вираж вправо, как бы направляясь обратно в сторону Куре, но внезапно стал терять высоту, идя в сторону густого леса юго-восточнее Хиросимы. Но прежде чем самолет врезался в землю, из него успели выпрыгнуть восемь человек.

Отряды японской военной полиции ринулись в пригород Хиросимы, чтобы схватить выпрыгнувших американских летчиков. Один из отрядов под командованием старшины Хироси Янагита ворвался в деревню Инокучи, где на деревьях были ясно видны повисшие парашюты.

Старшина Янагита и его подчиненные спасли командира «Талоа» Бабинского, бомбардира Джонстона, хвостового Молнара и еще двух членов экипажа от линчевания разъяренной толпой местных жителей и доставили их для допроса в тюрьму при Замке Хиросимы.

Туда же были доставлены и восемь уцелевших членов экипажа «Одинокой Леди», всего из двадцати человек, составлявших экипажи двух сбитых бомбардировщиков, уцелели и были захвачены в плен тринадцать.

Вместе с этими людьми общее число американских военнопленных в Хиросиме достигло двадцати трех человек.

29 июля 1945 года генерал Карл Спаац, главнокомандующий стратегической авиацией Армии США — нового командования, организованного в преддверии вторжения на Японские острова — встретился на Гуаме с генералом Ле Мэем (своим новым начальником штаба) и ведущими офицерами, вовлеченными в выполнение задачи по атомной бомбардировке противника. Генерал Спаац зачитал присутствующим приказ, написанный по его личному настоянию. Когда в Вашингтоне Гровс ввел Спааца в курс дела относительно атомной бомбы, командующий стратегической авиацией на это сказал: «если я должен убить сто тысяч человек, то я не хочу этого делать по устному указанию. Мне нужен письменный приказ».