Ева Меркачёва - Тесак, Фургал и другие. «Странные» смерти, дела и быт в российских тюрьмах

Не все с этим были согласны. Некоторые полагали, что наоборот, пенитенциарные учреждения — лучшее место, чтобы переждать эпидемию. Ведь участи арестантов нет постоянного места жительства, социальные связи утрачены и т. д. Окажутся они на свободе — и тут же нарушат карантин: дома сидеть не будут (особенно если дома-то и нет), в больницу не лягут, а значит, только ухудшат эпидобстановку.

Знаменитый писатель Эрих Мария Ремарк говорил: «Неделя в тюрьме — это много. На воле — мало». Что бы он сказал про целый год за решеткой, да еще в период пандемии, не знаю. Но знаю точно, что 2020-й для многих арестантов и их близких казался бесконечным. «Это почти то же, как сидеть в тюрьме во время чумы или войны. С одной стороны, кажется, что ты абсолютно не защищен, с другой — ты осознаешь, что не можешь ничем помочь близким. Страшные душевные мучения», — признался мне один из заключенных московского СИЗО. И все же абсолютное большинство год пережили, и потерь за решеткой, слава Богу, гораздо меньше, чем можно было ожидать. Вот я и решила подвести итоги тюремного года и назвать самые главные события и главных арестантов.

Многие эксперты называли в 2020 году этот следственный изолятор средневековым. Звучит обидно, но, увы, близко к истине. Попробую объяснить.

В 2020 году практически во всех камерах «Лефортово» наконец появилась горячая вода. Радоваться этому дико, поскольку сама ситуация была абсурдной: все-таки XXI век, Москва. Кроме горячей воды, увы, никаких перемен не произошло.

Сегодня «Лефортово» — единственный изолятор в Москве, где нет спортзала, нет услуги «электронное письмо», не работает интернет-магазин, нет парикмахера. Заключенные стригут себя сами, но в этом году внезапно сломались машинки для стрижки, которые им выдавали.

— Собственно, «Лефортово» осталось на том же уровне, который был много десятилетий назад, — говорит адвокат, который приходил сюда еще в советскую эпоху. — Никаких перемен, не считая появления в камерах телевизоров. Правда, телеприемники все почему-то без антенн. Родные должны их купить и передать, а эта процедура порой занимает много времени.

«Лефортово» — единственный СИЗО, где заключенные первые недели расчесываются руками, потому что не могут получить с воли расческу. Письмо сюда могут доставлять не месяц, а целый год. А еще тут можно встретить арестантов, которым мешают спать страшные птицы. Или заключенных, которых травят газом. Не пугайтесь — все эти люди просто нуждаются в срочной психиатрической помощи. Но оказывать ее почему-то не спешат.

Вообще к тому, что это весьма специфический изолятор, уже привыкли, но все надеялись, что в период пандемии ситуация там как минимум не ухудшится. Увы, этого не произошло. Заключенные в этом году особенно жаловались на то, что тюремный ларек принимает заказы не чаще раза в месяц, ассортимент там скудный. Какое-то время из-за ограничений не принимали ни посылок, ни передач. Да и в любом случае прислать сюда нельзя многое из того, что принимают во всех других изоляторах — к примеру, туалетную бумагу. В «Лефортово» считают, что ее можно пропитать запрещенным веществом. В итоге, если человек израсходовал казенный рулон (выдают по приезду), непонятно, как ему быть дальше, ведь сделать заказ в ларьке можно, повторюсь, крайне редко. Одноразовые маски в период пандемии вообще в ларьке не продавались, а принимать их, как и следовало ожидать, сотрудники отказывались. Причина все та же — вдруг их пропитают наркотиками или ядом? В итоге заключенным выдавали очень странные марлевые повязки, сшитые вручную, с большими стяжками, сделанными красными нитками. Надевший такое «изделие» заключенный напоминал Деда Мороза — повязка свисала и была похожа на бороду.

Еще заключенные «Лефортово» в 2020 году стали массово жаловаться на потерю зрения. Связано это, видимо, с плохим освещением, но подтвердить или опровергнуть это невозможно — в камеры не пускают из-за пандемии.

Но хуже всего ситуация обстояла с проходом адвокатов. И до пандемии они попадали в СИЗО не часто, даже проводили жеребьевки, кому сегодня идти. Но тогда работало 5–6 адвокатских кабинетов. Во время пандемии встречи проходили в одном помещении для краткосрочных свиданий. В итоге за день через него могли успеть пройти 1–2 человека (редко больше). Некоторые заключенные не видели своих защитников месяцами. Хотя оборудовать несколько кабинок в той же комнате краткосрочных свиданий вряд ли потребовало бы много времени и средств. Как говорится, было бы желание.