Денис Терентьев - Банька по-белому. Взрослые вопросы о лихих 1990

В 1990–е бешено поддерживая права русскоязычного населения Прибалтики и Молдавии, в XXI веке отказался от наград непризнанной Приднестровской республики: «У меня нет национальности. После украинских событий я написал заявление об уходе из русских. Я непьющий, неверующий и на балалайке играть не умею — какой из меня русский?» Цинизм для Невзорова — это просто искусство называть вещи своими именами, а главное для любого государства — вовремя прикинуться Родиной. И тогда глупое население будет готово жертвовать своими детьми и жизнью ради голубизны министерских бассейнов на Майорке: «Объектом любви и благоговения объявляется не реальная, полная кошмаров страна, а некая абстрактная Россия. В ней никто никогда не жил. Ее никто никогда не видел. Но именно ей — невидимой, неосязаемой и прекрасной, следует приносить себя в жертву по первому же свистку чиновника, насмотревшегося патриотических галлюцинаций».

Тем самым облагораживание русской истории возможно только через подмену ее чистой ложью. Известным журналистом, четырежды избиравшимся в Госдуму и посетившим там лишь 6 заседаний, развенчаны многие контрапункты школьной программы: крейсер «Варяг» был затоплен в порту у причала, а вовсе не в бою с превосходящими силами японцев, даже блокада Ленинграда блокадой не являлась, а голод — заслуга собственных властей. Достоевский для Невзорова — всего лишь педофил и идеолог религиозного мракобесия, которому Россия обязана деградацией.

Что заставило Невзорова прозреть? Не является ли переворот в его мировоззрении поиском популярности на новом поле?Сам герой уверяет, что изменился во время первой чеченской войны, видя бесполезность героических поступков и жертв. А искренен ли Невзоров в своих превращениях, не так и важно. Если принять на веру доводы его противников, что он просто конъюнктурщик, значит, надо признать, что страна, в которой он орудует, изменилась кардинально и непоправимо.

Что случилось?20 ноября 1990 г. в Ростовской области задержан серийный убийца Андрей Чикатило, которого ловили 12 лет. Редкую фамилию запомнил постовой милиционер, проверивший документы во время милицейского рейда в лесополосе. Через несколько дней неподалеку нашли труп 22–летней Светланы Коростик — последней жертвы маньяка. За Чикатило установили наблюдение, отметившее, что он постоянно пытается знакомиться с несовершеннолетними. В его доме при обыске изъяли 23 кухонных ножа и молоток, которым он добивал жертв.

14 апреля 1992 г. в зале № 5 Ростовского дома правосудия начался процесс Чикатило. Его обвиняли в 56 убийствах, в основном детей, в приговоре фигурируют 52. Большинство эпизодов связаны с сексуальным насилием и невероятной жестокостью — жертвам выдавливали глаза, вырезали внутренние органы. Процесс над маньяком в стране никогда не был столь открытым: в зале две сотни человек, в основном журналисты и близкие жертв, которые во время оглашения обвинительного заключения падали в обморок. Сам Чикатило находился в клетке — чтобы не растерзали. Подсудимый оправдывался: мол, оговорил себя под давлением следствия и изображал невменяемого — оскорблял суд, пытался снять штаны, говорил, что он беременный и кормящий. Его приговорили к смертной казни только 15 октября (слово «расстрел» вызвало бурные аплодисменты в зале), приговор приведен в исполнение.

Кто герой?Ростовский психиатр, профессор Александр Олимпиевич Бухановский, который привлекался к расследованию преступлений Чикатило. Бухановский сумел не только составить достаточно точный портрет маньяка, но и стал первым, кому Чикатило рассказал о совершенных убийствах, хотя до беседы с экспертом отрицал свою причастность 10 дней, а прямых улик против него не было. Сам Бухановский говорил в интервью, что верно понял причину нежелания Чикатило сотрудничать со следствием: убийца стремился скрыть свои фантазии, которые считал уникальными. Ставший первым в России медийным экспертом по маньякам Бухановский разъяснил: «серийщик» — не просто патологический садист или сумасшедший, но сам жертва чьей — то жестокости.

Почему Чикатило убивал?Спусковым крючком, вероятно, стали бесчисленные унижения, требующие компенсации. Его отец на фронте попал в плен, Андрея с детства дразнили «сыном предателя». Он рос робким, замкнутым, близоруким, но не носил очков, опасаясь, что будут дразнить очкариком. Чикатило хорошо помнил войну, убитых, кровь, знал, что его родного брата съели в голод. Его самого родители не ласкали и не защищали.