Федор Раззаков - Наше лучшее детство

Мне очень жаль нынешних мальчишек, которым уже с детства вдолбили, что они живут «в стране дураков», что все и вся в этой жизни продается, что «где хорошо, там и Родина!», а главная ценность в мире и мерило всего – это деньги, «бабки», «капуста», баксы», «еврики». Многие из них ведь так и проживут всю жизнь, уверенные в том, что цель ее – «делать деньги»!

К счастью, у нас были тогда идеалы. Не все они выдержали испытание временем, но очень многое – в душах сохранилось.

Наши семьи жили, конечно же, небогато, мягко говоря. Все проживали в коммуналках, с их «прелестями» и проблемами. Свободное время мы проводили во дворах: у дома или в школьных. Там были свои простые, суровые и справедливые законы.

Наши мальчишеские драки имели свои правила: «Лежачьих – не бьют!», «До первой крови!». Никто не стал бы бить ногами упавшего противника… Не было принято и налетать «шоблой» на одного.

Жадность, скопидомство, торгашеский дух – беспощадно высмеивались и откровенно презирались.

Даже в играх нельзя было ловчить или пытаться преждевременно «выйти» из них. «Вода-вода, неотвода, поросячая порода!!!» – скандировали тогда пытавшемуся выйти из игры «не по правилам».

Наказание тоже было простым и неотвратимым: «Синки – синки – синки! Тридцать три волосинки и стакан крови!». Была такая присказка для хитрецов. Это не значило, что ее надо понимать буквально, но сильно дернуть за чубчик тех, кто пытался уйти, не «отводив» своего «кона» – могли запросто.

Во дворах нас воспитывали в основном бабушки. Родители – весь день были на работе, а дедушки у большинства погибли на войне или во время ленинградской блокады.

И бабушки очень хорошо нас растили. Мы с малолетства были приучены первыми здороваться со всеми взрослыми обитателями двора, и жителями своего дома. Не поздороваться со взрослым – было серьезным проступком. Об этом могли сообщить (и сообщали) нашим бабушкам. Тогда уж они ругали и укоряли нас за это.

Кстати о ругани: мат я, например, впервые услышал на летних каникулах после окончания первого класса. В пионерлагере, куда был отвезен отдыхать. Дома никогда ни отец, ни дед, матом ни разу при мне за всю жизнь не ругнулись. Про маму и бабушку – и говорить нечего. Просто невозможно представить это было.

Это при том, что дед воевал с 1914 года, прошел гражданскую и пережил блокаду, а отец – тоже успел повоевать в Великую Отечественную. Слова матерные они, конечно, знали, но никогда при детях и женщинах не ругались. Такое у них было воспитание…

Глядя, как сегодняшнее «поколение пепси» не то что ругается, а просто «разговаривает матом», невзирая на пол и возраст собеседника, понимаешь, как много мы потеряли в народной культуре безвозвратно…

Не принято было у нас и громко разговаривать, без особой нужды, а уж тем более орать на всю округу.

Мне так запомнился мой родной дворик на проспекте Добролюбова: бабушки сидели на скамейках и приглядывали за детворой, игравшей в песочнице и катавшейся на качелях-каруселях. Дедушки, в теплое время года, забивали «козла» на специально установленном столе или просто сидели на скамейках, ведя свои неспешные пенсионные разговоры. Были, конечно, и очереди в магазинах и даже «карточки», при Хрущеве, за серой кукурузной мукой к праздникам. Потом эти карточки исчезли, и любую муку можно было спокойно купить в магазинах.

Жили все тогда бедновато, конечно, но ведь «бедность не порок».

Не было в то время нынешней вопиющей нищеты, сотен шарящих по помойкам пенсионеров и бесчисленного количества вонючих, потерявших человеческий облик бомжей. К этим картинам мы уже привыкли и стараемся не замечать зримых результатов перманентного «реформирования» страны.

Недавно, будучи в Питере, я с приятелем заехал в свой родной дворик. Захотелось снова посмотреть на него, вспомнить «детство золотое». Посидели с полчасика на старых скамейках, посмотрели…

Во дворике гуляли с пяток мамаш. В полосатых халатах и дивных шелковых шальварах. Таджички, или узбечки – судить не берусь. У каждой – по 3–4 ребенка. Видно, что живут там давно, ведут себя по-хозяйски, на пришибленных беженцев не похожи. Громко звучала чужая, гортанная речь, ни слова по-русски за эти полчаса мы не услышали.

Наверное, это и есть – будущее наших питерских двориков…»

Еще одно воспоминание – от Flamenka: «Моя Родина – это небольшой курортный городок Цхалтубо в Грузии, где все друг друга знали, песня Анжелики Варум «Городок» – это точно про него. Двери не закрывались, входили к друг другу в гости зачастую без стука. Всегда фрукты, ягоды, все дети росли вместе, в одних дворах. Мы были все как одна семья. Свадьбы и похороны – все это было общим. Маленьких детей нянчили всем двором. Обедали друг у друга и не было вкуснее обеда, чем у подружки.:) Сколько было приключений и всяких событий. Удивительно гостеприимная нация – грузины. В те времена мы никогда не чувствовали, что мы разных национальностей. Ходили в один детсад, в одну школу, делили радости и печали… У грузинских подруг дома всегда было удивительно чисто, как в музеях:) Их мамы всегда были очень строгие, а папы обожали дочек и баловали:) Золотое время, золотое детство…