Игорь Ротарь - Записки странствующего журналиста. От Донбасса до Амазонки

Кстати, местные моторикши оказались прямо какими-то гарвардскими профессорами. Так, один мне рассказал, что в России по полгода лежит снег — «такой белый, у нас его нет», а другой и вовсе завел со мной дискуссию о творчестве Достоевского.

Увы, как бы ни была необычна Летисия, она совсем не походила на фронтир первобытного мира, а напоминала банальный провинциальный городок развивающейся страны.

Пожалуй, единственным признаком отдаленности от центров цивилизации был ужасный интернет. Пользоваться им можно было только днем: вечером, когда люди приходили с работы и массово выходили в Сеть, страницы в ней попросту не загружались.

Номер (а если точнее, хижину) я снял в 10 километрах от города. Условия очень простые — только холодная вода, ни кондиционера, ни интернета, зато в настоящих джунглях. Хозяин отеля Мигель— испанец лет сорока. На его голове я насчитал не меньше десятка сережек. Впрочем, меня это не удивило — только чудак, пожалуй, будет круглый год жить в джунглях.

Кстати, Мигель предложил ознакомиться с брошюркой о целебных свойствах галлюциногенных грибов Амазонии. Правда, самими грибами, как меня заверили на ресепшен, они не торгуют. Но в принципе достать грибы в городке и соседних деревеньках — не проблема. Другое дело, стоит ли это делать — ведь эффект от их потребления непредсказуем: так, незадолго до моего приезда в Летисии скончался девятнадцатилетний англичанин, отведавший местных грибов.

Однако, похоже, другие наркотики достать здесь почти невозможно. Еще с десяток лет назад Амазония была раем для наркоторговцев, а плантации коки были повсюду. Однако после масштабных армейских спец-операций наркомафия была разгромлена. Говорят, что она по-прежнему процветает в Перу, но в колумбийской и бразильской частях Амазонии этой проблемы больше фактически не существует.

На следующий день я отправился в путешествие по Амазонке в надежде, что местные деревушки будут более первобытными, чем совершенно неэкзотичная Летисия.

Катер, на который я купил билет, гордо назывался «экспрессом между тремя границами». Поскольку мое судно плыло вверх по течению, то бразильских деревушек не было, а вот колумбийские и перуанские встречались так часто, что я просто путался, к причалу какой страны мы пристали на этот раз.

Амазонка стала наконец-то более привлекательной. Хотя воды ее были так же мутны, как в Летисии, окрестные джунгли, вплотную подступавшие к берегам, были очень живописны. Когда же корабль шел далеко от берега, то лес издалека напоминал русский или украинский — иногда мне начинало казаться, что я плыву по Волге или Днепру.

Впрочем, такие ассоциации развеяли резвящиеся в воде дельфины. Индейцы считают, что эти млекопитающие — умершие люди, и мне даже приходилось видеть скульптуры, где индианки занимаются любовью с ними — не берусь судить, насколько реалистичными были эти изваяния.

Первые «дети дельфинов» появились на Амазонке после появления колонизаторов. Когда в индейских деревнях стали рождаться очень не похожие на местных дети, местные решили — виноваты дельфины. Судя по всему, они грешат и в настоящее время. Дети, похожие на европейцев, продолжают появляться в индейских деревнях и в наше время, а некоторые злые языки даже утверждают, что многие индейские женщины не могут отказаться от небольших «подарков» туристов.

Небольшая деревушка или городок, где я решил сойти с берега, называлась Пуэрто-Нарино. Местное население — индейцы. Увы, первобытности не было и здесь.

Официантка в ресторане была сама любезность, но что-то меня в ней настораживало.

— Это девушка или мужчина? — спросил я хозяйку, когда официантка удалилась.

— Мальчик, гей! — с непонятной гордостью ответила мне женщина.

Вряд ли сексуальная толерантность приветствовалась в индейском обществе, и я сделал вывод, что глобализация добралась и сюда. Это подтверждал и общий вид деревни. Стайки модно одетой молодежи танцевали под музыку из мобильника, а, кроме костела, в деревне была даже церковь вездесущих свидетелей Иеговы.

В довершение всего на ресепшене в отеле сидела негритянка с Кубы, страстная поклонница Фиделя Кастро.

Увы, местные индейцы уже плохо говорят на родном языке и между собой общаются по-испански. Практически нет среди них и неграмотных: детей из маленьких деревушек отдают в школы-интернаты, как правило, принадлежащие католическим миссиям.