Александр Куланов - Т@йва - Диалоги о Японии

По своему опыту и по опыту моих знакомых неяпонцев я знаю, что контакты японцев с «чужими» держатся какое-то время на любопытстве. А когда оно исчерпывается, то вроде и говорить больше не о чем – всё закончилось. Бывают исключения, но, видимо, очень редкие. У них нет осознанного стремления сохранить связь с человеком, который чем-то интересен, близок. Разве что на уровне формального обмена новогодними открытками. Кстати, давние знакомства, которые везде играют определённую роль, в Японии, на мой взгляд – по крайней мере, если это касается иностранцев – особого значения не имеют. Во всяком случае, они не накладывают абсолютно никаких обязательств на японцев: «Ну и что из того, что я его знаю 20 лет? Теперь познакомлюсь ещё с кем-нибудь для разнообразия, а этого вычеркнем».

– «Он мне надоел 10 лет назад».– Да, именно так – 10 лет назад надоел, и всё! Эти связи исчезают, нам это кажется дикостью, но для них это, видимо, нормально. У нас такие примеры были в семье: когда родилась наша дочка Женя, наша подруга дома – японка, у которой было три своих девочки, проявляла участие, трогательную, неформальную заботу о нашем ребёнке, была фактически её крёстной мамой. Это продолжалось долго, лет пять, пока мы жили в городке Касива, недалеко от неё. Моя жена и эта дама общались, мы ходили друг к другу в гости, дружили домами. Юрико всячески опекала ребёнка – брала к себе домой, занималась японским, гуляла с ней. Два года назад мы переехали сюда, и всё кончилось. Как будто мы уехали в Россию. А на самом деле мы переместились на расстояние получаса езды. Любопытство исчерпалось, и всё! Женя долгое время удивлялась: «А где же тётя Юрико? Почему она не приезжает?» Она один раз всё-таки приехала около года назад, посидела и уехала. Мы это восприняли более или менее нормально, но ребёнок был озадачен – тётя, которая её растила как родная, внезапно исчезла, чем это можно объяснить? Ничем. Загадка японской души.

– А существуют такие особенности при изучении японцами России?

– Пикантная особенность изучения России в Японии заключается в том, что здесь почти нет базовых курсов по русистике, по русской истории, литературе, культуре. Что это значит? То, что мы учим в школе, – это базовый курс, в университете – это большей частью базовый курс. В Японии же преимущественно читаются курсы узкой направленности. Первые два курса идёт изучение языка и вполне произвольное прослушивание случайных курсов на любой вкус. Специализация начинается в основном с третьего курса и заканчивается на середине четвёртого, потому что пора уже искать работу – недолго вся эта музыка играет.

У нас, да и на Западе, если вы изучаете Японию, то на первом курсе вам читают вводные лекции по стране в целом, на втором начинается специализация по темам – по истории, например, мировой и японской, по культуре и так далее. Далее идёт наращивание профильных курсов по принципу как бы перевёрнутой пирамиды. Здесь же студенты почти всё выбирают сами, обязательных курсов очень мало, кроме языка. Они могут выбирать себе всё, что угодно, в том числе предметы, не имеющие никакого отношения к делу. Предметы могут быть интересными и полезными, но знания наращиваются энтропийно, без единого каркаса, на который они должны ложиться. Добавьте к этому почти полное отсутствие базовых знаний по гуманитарным предметам в рамках школьной программы. До сих пор не понимаю, как удаётся сохранять этот нулевой уровень после двенадцати лет очень интенсивной учёбы и успешной сдачи экзаменов. Тут, конечно, заслуга министерства среднего образования.

– А как же со специализацией?

– Допустим, их специализацией будет русская литература. У преподавателя есть курс, например, «Тема отцеубийства у Достоевского» или «Тема труда в «Трёх сёстрах», – его он и преподаёт в течение года. Обычно тема курса совпадает с темой диссертации, написанной преподавателем много лет назад, или с темой статьи, которую он начал писать в позапрошлом году. В этом для его студентов весь потенциал русской литературы, больше они не знают и не узнают ничего, ни Гоголя, ни Толстого – ничего!

Или – пример из практики: на дворе год, объявленный годом Цветаевой. Японские студенты изучают Цветаеву – казалось бы, прекрасно… Изучают, что-то читают и… переводят её стихи. При этом уровень знания языка у третьекурсников такой, что они букварь не могут перевести! В буквальном смысле слова – тексты из нашего учебника для начальной школы им не всегда по силам. Тем не менее они сидят со словарями, переводят, затем сэнсэй собирает эти переводы, работает с ними, издаёт свою подборку в печати, а студенты уходят удовлетворённые, с хорошей оценкой. К чему сводится их знание русской литературы? К двум стихотворениям Цветаевой, которые они вымучивали в течение всего года. Это всё, и больше ничего не будет! Максимум – на следующий год ещё два стихотворения или рассказ другого автора, но это уже несерьёзно, потому что пора искать работу. Другие тем же манером изучают российскую историю – например, период нэпа, и больше ничего – ни до, ни после.

Читать дальше