Виктор Анпилов - Наша борьба

На следующий день на Отябрьской площади состоялось Вече. Но народу пришло не так много, как хотелось бы, потому что сторонники "Трудовой России" ждали нас здесь днем раньше. Приняв резолюцию с требованием немедленной отставки президента Ельцина и предания народному суду предателей СССР , мы вместе с народными депутатами СССР В.П.Носовым и Т.Г. Авалиани поехали в Кремль вручать документ администрации президента. Никогда в жизни я не видел Кремль в оцеплении бронетехники и грузовых автомобилей с живой силой Внутренних войск России. Ельцин всерьез испугался, и если бы Поход-97 на Москву поддержала КПРФ, результат первой попытки мог быть другим... Второй Поход на Москву состоялся в августе 1998 года на фоне забастовочного движения, охватившего всю трудовую Россию, "рельсовой войны" и противостояния шахтеров правительству на Горбатом мосту.

В отличие от пешего Похода-97, в 1998 году мы готовили комбинированный (в городах - пешком, по трассам - машинами) Поход на Москву с пяти направлений. Приходилось много ездить по стране и одновременно налаживать связи в шахтерском стачкоме, который действовал на Горбатом мосту у Дома правительства России. Необходимо учесть, что за влияние на шахтеров, как самой организованной и сплоченной рабочей силы, соперничали все политические партии России. Знали и мы, как средства массовой информации, преподносят шахтерам "Трудовую Россию", а потому выслали своих агитаторов навстречу поезду из Воркуты с заданием подготовить почву "для знакомства". В Ярославле в шахтерский поезд сели двое наших: Вавил Носов и воркутинец Владимир Сорокин. За неполные сутки они распространили среди шахтеров более тысячи экземпляров различных номеров "Молний" и листовок "Трудовой России". На перроне Ярославского вокзала Москвы самые красивые девушки "Трудовой России" встретили горняков хлебом- солью. Ледок недоверия начал подтаивать. Лидер профсоюза "Защита" шахты "Варгошорская" Константин Пименов принял предложение провести стихийный митинг встречи у памятника В.И.Ленину на площади Яросаавского вокзала. Но пространство у памятника оказалось оцеплено голубыми знаменосцами ЛДПР Жириновского. Пока определялись с местом, выяснилось, что мэр Лужков предложил шахтерам комфортабельный дом отдыха под Москвой, и туда уже отправили вещи прибывших в столицу забастовщиков. Лидеры профсоюзов помалкивали, рядовые шахтеры возмущались: "Мы приехали сюда не отдыхать! " . Решили идти пешком от вокзала до самого Горбатого моста это километров 10-15 пути под палящим солнцем. "Жириновцы" укатили на автобусах. "Трудовая Россия' пошла пешком с шахтерами. Горняки перестали коситься на наши красные флаги, как быки на плащ тореадора. Прошли мимо Думы, по Калининскому, вот и Горбатый мост, где милиция предусмотрительно соорудила из железных оград "загончик" для шахтеров. "Трудовую Россию" отсекли от шахтерской массы, и не успел я опомниться, как меня выхватили из толпы и бросили в милицейский "воронок". Кое-кто из шахтеров видел момент задержания, но пока в защиту никто не вступился. К исходу дня Краснопресненский межмуниципальный суд не нашел в моих действиях, выразившихся в присоединении к несанкционированному шествию шахтеров, криминала и ограничился устным предупреждением. К вечеру того же дня я вернулся на Горбатый мост.

На следующий день вокруг шахтерского пикета на Горбатом мосту закрутилась московская политическая карусель. Из думских ковровых кабинетов политический бомонд шагнул на камни Горбатого моста. За день здесь можно было встретить и скалящегося над собственным остроумием Бориса Немцова и вездесущего Владимира Вольфовича, и важничающего Зюганова, и все понимающую Сажи Умалатову, и все отрицающую Ирину Хакамаду... Чаще всего у шахтеров можно было видеть генерала Льва Яковлевича Рохлина. И не только на Горбатом мосту. Рохлин - единственный политик из Государственной Думы, который приехал к бастующим горнякам, ведущим "рельсовую войну" в городе Шахты на юге России. Случайность или закономерность, но в моменты обострения классовой борьбы мне больше приходится встречаться с политическими соперниками, нежели с друзьями. В Шахты мы приехали одновременно с Борисом Немцовым: он уговаривать шахтеров прекратить акцию, я - просить шахтеров продержаться как можно дольше и возглавить затем Всероссийскую политическую: не уходить с рельсов, пока Ельцин не уйдет в отставку. На следующий день в поддержку и развитие линии “Трудовой России” в шахты прибыл генерал Рохлин. Других политиков из Москвы среди бастующих видно не было. Шахтеры, сидящие на рельсах, не пропускали через Шахты ни один грузовой состав. К Шахтам была срочно переброшена десантная дивизия "Дон", офицеры и солдаты которой имели честь и мужество заявить высшему командованию в Москве, что силу против шахтеров они не применят даже под угрозой расстрела. Население города присоединилось к бастующим под лозунгами: "Горнякам - зарплату! Ельцина - на рельсы!". Возник реальный шанс восстановления Советской власти в отдельно взятом городе. Но шансом этим могли воспользоваться только сами шахтеры. Однако даже руководители забасткома шахты "Майская", инициировавшие "рельсовую войну" в Шахтах, предпочитали держаться несколько в тени, не выпячиваться и не называть имена руководителей, опасаясь, не без оснований, репрессий властей. Шахтеры, сидящие на рельсах, на "ура" восприняли предложение "Трудовой России" взять в заложники прибывшего к ним заместителя председателя правительства России Бориса Немцова и держать его взаперти до тех пор, пока правительство не отдаст шахтерам всю задолженность по зарплате. Но для руководителей акции эта была "идея со стороны", и они прекрасно понимали, что вслед за таким шагом надо будет сжигать мосты переговоров с правительством, выдвигать политический лозунг: “Долой буржуазное правительство!". Выдвинуть такой лозунг и реализовать его рабочий класс способен только в том случае, если у него есть своя партия. Трагедия рабочего класса России после эпохи Сталина состоит в том, что у него нет своей массовой политической партии.