Владимир Белинский - Страна Моксель

Как игра детишек в испорченный телефон!

Вот здесь-то Аполлон Кузьмин, ниспровергатель «мародеров на дорогах истории», не спорит. Нечем крыть, а жаль. По всей видимости, он считает сей факт очевидным. Но если это установленный для всех факт, то понятно для чего совершалось переписывание. Исправления вносил живой и грешный человек — «улучшал прошлое великороссов».

Не будем сейчас вдаваться в детали «улучшения» и переписывания Российской истории. Мы еще не раз коснемся этих фактов и поймем двойную меру великороссов. Все впереди.

Как ни кажется читателю странным, но истории великороссов нет на земле Киевской Руси. История великороссов начинается с «залешанской земли» и с Московии, которые никогда не были Киевской Русью. Даже профессора Московского университета С. М. Соловьев и В. О. Ключевский, скрипя сердцем, признают: да, Русь в старину-то была, но великороссы, как народ, появились только в 16–17 веках.

Зариться на Киевскую Русь не было оснований. Но тогда рушился миф о «третьем Риме», о праве великороссов «собирать земли русские». А как хотелось!

Однако вернемся все же к «ниспровергателю мародеров». Здесь досталось не только Аджиеву, но и украинскому автору В. Коваленко.

Аполлон Кузьмин «благороден» в своем гневе, мол, и украинцев-то никогда не существовало, и великороссы — те же киевские русины, и, мол, не лезьте к нам раз мы уже застолбили свою историю. Прочь!

А уж о Московии у него полнейшая ясность. И нет у него сомнения, что Московию заселили славяне «тремя потоками с IX века: Волго-Балтийским путем, с верховьев Днепра, из Среднего Поднепровья».

Хочется все же не согласиться с автором. И вот почему.

К. Валишевский в своей книге «Иван Грозный», изданной в России в 1912 году при строгой царской цензуре, писал на странице 109:

«…Взгляните на москвича XVI въка: онъ кажется съ ногъ до головы одътъ по-самаркандски. Башмакъ, азямъ, армякъ, зипунъ, чебыш, кафтанъ, очкуръ, шлыкъ, башлыкъ, колпакъ, клобукъ, тафья, темлякъ — таковы татарскiя названiя различныхъ предметовъ его одъянiя. Если, поссорившись съ товаришемъ, онъ станетъ ругаться, въ его репертуаръ неизмънно будетъ фигурировать дуракъ, а если придется драться, въ дъло пойдетъ кулакъ. Будучи судьей, онъ надънетъ на подсудимаго кандалы и позоветъ ката дать осужденному кнута. Будучи правителемъ, онъ собираетъ налоги въ казну, охраняемую карауломъ и устраиваетъ по дорогамъ станцiи, называемыя ямами, которые обслуживаются ямщиками. Наконецъ, вставъ изъ почтовыхъ саней, онъ заходитъ въ кабакъ, замънившiй собой древнюю русскую корчму.

И всъ эти слова азiатскаго происхожденiя. Въ этомъ безъ сомнънiя есть знаменательное указанiе, хотя и относится только къ внъшней формъ. Но гораздо важнъе то, что извъстная примъсь монгольской крови способствовала такой быстрой и покорной ассимиляцiи».

Вот, дорогие великороссы, где ваши корни. Но все эти внешние признаки родства сознательно и целенаправленно искоренялись, как вытеснением слов из обихода, так и запретом на глубокий анализ в подобных вопросах.

Вспомните, уже в наше время, гонения ЦК КПСС и московской псевдонаучной элиты на Олжаса Сулейменова, казахского поэта, посмевшего посягнуть на святая святых — русскую историческую мифологию, доказавшего заимствование русским языком множества слов из тюркской группы языков. А ведь мыслящему человеку известно: слово может прижиться в чужом языке лишь в том случае, если есть его носители в течение длительного исторического периода. При этом слова из вражеского лексикона, простой народ в обиход в подобном множестве не берет. Знать, эти слова обитали в гуще народа. Они живут и поныне, напоминая о прошлом, хочет того или нет московский истеблишмент.

И тот же К. Валишевский, живший и работавший на 100 лет раньше Аполлона Кузьмина, писал, как гвоздь вколачивал:

«Съ этнографической точки зрънiя девять десятыхъ страны (Московии. — В. Б.) имъли только то русское населенiе, которое оставила здъсь прокатившаяся волна недавняго колонизацiоннаго движенiя. Не было необходимости въ то время „скресь“ русскаго, чтобы найти татарина и особенно финна. Основой населенія (Московии. — В. Б.) вездъ являлось финское племя». [1] К. Валишевский «Иван Грозный», стр. 16.

Необходимо отметить еще одну очевидную истину: дорог, соединяющих в ХII веке Суздальскую землю или вернее ― землю Моксель с землями Киева, практически не существовало. Все земли между ними были покрыты дремучими лесами и непроходимыми болотами. Не было необходимости поднепровским славянам бежать за «тридевять земель», дабы спрятаться от печенегов, половцев или монголо-татар, вокруг простирались свои родные леса. И кочевники двигались по открытой местности, обеспечивая лошадей подножным кормом. Еще Н. М. Карамзин писал: