Майкл Бут - Почти идеальные люди. Вся правда о жизни в «Скандинавском раю»

Не ограничиваясь снабжением планеты топиками с блестками, хитро открывающимися пакетами для молока и Йодмюками (мое любимое название чайного сервиза из ассортимента IKEA ), Швеция в последние годы стала важным экспортером в области массовой культуры. Мировое господство завоевал скандинавский детектив в стиле нуар – в первую очередь книги Хеннинга Манкеля (продано 35 миллионов экземпляров) и Стига Ларссона (продано 60 миллионов экземпляров). Кроме того, страна считается третьим крупнейшим в мире экспортером музыки (после США и Великобритании). Целая куча шведских композиторов и продюсеров производит в индустриальных масштабах поп-музыку, которая пользуется сногсшибательным успехом у подростков. Все эти искрометные, заливистые и привязчивые песенки Кэти Перри, Пинк или Бритни пишут именно шведы.

За последние годы я бывал в Швеции несколько раз, в основном в Мальме, но также и в столице и кое-где еще и завел много знакомств среди шведов. Но, как и в случае с норвежцами, мое представление о них в основном формировалось с помощью датских родственников и друзей. Вряд ли стоило надеяться на то, что мнение жителей страны, исторически считавшейся главным соперником Швеции, будет сколько-нибудь объективным. Я и не надеялся.

Помню, один из моих датских знакомых сказал: «Я как-то был в Швеции», после чего холодно добавил: «Вроде бы…»

Другому я задал вопрос о том, как он на днях съездил в Гетеборг. «В Швеции было здорово, – последовал ответ. – В семидесятых». М-да.

Южные соседи шведов считают их чопорными, скучными, помешанными на правилах и лишенными чувства юмора людьми, которые живут в условиях удушающего общественного конформизма и жуют табак. Датчане обожают рассказывать друг другу истории о шведской изнеженности, покорности или педантичности.

На самом деле, когда я впервые переехал в Данию, мне показалось, что местное описание шведов не слишком отличается от моего впечатления о датчанах. Разумеется, тогда я об этом помалкивал. С тех пор я пришел к выводу, что датчанам полезно иметь еще более формальных и помешанных на правилах северных соседей, чтобы было с кем себя сравнивать в положительном смысле. Это позволяет им считать себя весельчаками и пофигистами.

Один датский знакомый на днях рассказал мне такую историю:

«Несколько шведов – коллег по работе стали собираться по пятницам, чтобы отметить конец недели бутылочкой вина. Так продолжалось несколько недель, а потом один из них сказал: «Я тут подумал и понял, что это вино нужно декларировать как налогооблагаемый доход». После непродолжительной дискуссии было решено, что каждый теперь обязан декларировать по 5 крон дополнительного дохода».

Вот еще одна байка – от датчанина, который гостил у знакомых шведов из пригорода Стокгольма:

«Я стоял на платформе и ждал электричку в город. И вдруг ко мне подходит какой-то швед в костюме и при галстуке и говорит: «Извините, но на этом месте стою я». Платформа была заполнена от силы на треть, но этому парню нужно было стоять именно там, где он привык ждать электричку, а на этом месте оказался я. Пришлось отойти в сторону».

Единственная альтернатива уничижительному описанию шведов устами датчан исходит от международной прессы. Британские и американские газеты и журналы давно решили, что Швеция являет миру блестящие образцы прогрессивного общественного устройства, государственного капитализма, клевой мебели и бородатых хипстеров на велосипедах, пекущих хлеб на закваске. Этой линии они придерживаются несмотря ни на что.

Мне захотелось разобраться, что же на самом деле представляет собой эта слишком уж идеальная страна. Не могут же ее жители быть столь педантичными и унылыми, как описывают их датчане, и столь совершенными, как уверяет склонная к левизне пресса. Истина, как обычно, должна находиться где-то посередине.

На первый взгляд американская писательница еврейского происхождения из Нью-Йорка, с волосами, крашенными под барсучий мех, не годится в качестве источника информации о Швеции. Но в 60-х и 70-х Сьюзен Зонтаг прожила в этой стране двенадцать лет. Она, в частности, сняла здесь три не слишком удачных фильма «под Бергмана» и, что намного интереснее, написала на редкость стервозное прощальное письмо Швеции перед своим отъездом.

Зонтаг не увидела в шведах компанейских людей. «Игра в молчанку – шведский национальный грех. Такое впечатление, что Швеция состоит из заурядных, лишенных привлекательности мини-Гарбо», – пишет Зонтаг, добавляя, что шведы неуклюжи, мнительны и «беззаветно преданы порядкам». К тому же они – алкоголики-мизантропы: «Шведы хотят быть изнасилованными. А выпивка – их национальный способ насилия над собой».