Евгений Коршунов - «Я — Бейрут...»

С возмущением встретили широкие круги ливанской общественности слова государственного секретаря США, что Вашингтон готов направить свои войска в Ливан в составе так называемых многонациональных сил. Это заявление расценивается как стремление Вашингтона заменить израильских оккупантов американскими.

...Новорожденного назвали Мунтасир. По-арабски это означает «побеждающий». Он появился на свет в лагере палестинских беженцев в юго-восточном предместье Бейрута. Это был один из самых трагических для ливанской столицы дней. Западный Бейрут в этот день был превращен израильской авиацией и артиллерией в кромешный ад. Грохот разрывов израильских бомб и снарядов сливался с канонадой защитников города. Агрессоры непрерывно атаковали с воздуха, с моря, на земле.

Мунтасир появился на свет в бетонном подвале, и свет этот был светом огарка свечи.

— Мальчик?—сразу же спросила мать и, узнав, что родился мальчик, вздохнула:—Он отомстит за нас...

Эту историю рассказал мне Муин Бсису. Потом он читал свои новые стихи — протяжно, нараспев. Это были стихи о Западном Бейруте и его защитниках, о решимости их драться до последнего патрона, до последнего человека.

Западный Бейрут полон героических и трагических историй. Вот еще пример. Прошел слух, что израильский генерал Эдем и его свита были накрыты «случайным» залпом. А в Западном Бейруте рассказывают другое.

В предместье Бейрута Хальде генерал Эдем прибыл уже после того, как здесь прошли израильские танки и мотопехота. Генерал вместе со своей свитой вышел из машины. Израильские агрессоры, подобно гитлеровцам, любили фотографироваться в Ливане на фоне, подчеркивающем их «подвиги». Может быть, генерал Эдем хотел увековечиться таким же образом?

И вдруг из ближайшей воронки поднялся палестинский юноша, совсем мальчик. Мгновенье — и в его руках заговорил автомат. Так, прямо в упор, были расстреляны юным палестинским мстителем генерал Эдем и вся его свита, в том числе несколько высокопоставленных офицеров.

Юному герою удалось уйти. Он ранен и находится в госпитале. Ему всего лишь 14 лет. И таких историй множество, героизм и мужество, проявляемые палестинскими и ливанскими патриотами, воистину беспредельны.

Но беспредельны и страдания палестинского и ливанского народов. Нет палестинской семьи, в которую сегодня не пришло горе,— гибель отца, брата или сына. Горе пришло и во многие, очень многие ливанские семьи.

У дома, в котором находится корпункт «Известий», вечером остановилась автомашина. Человек, сидящий за рулем, припарковал ее к тротуару и склонил голову на руль. К нему тотчас же подбежали жильцы нашего дома, несущие у подъезда своеобразную охрану,— я уже писал, что израильские агенты взрывают на улицах машины. Поэтому горожане проявляют максимальную бдительность.

— Кто вы? Что вам здесь надо? Уезжайте домой!— набросился на незнакомца один из моих соседей.

Человек в машине с трудом оторвал голову от руля. Его лицо было измученным, смертельно усталым.

— Домой?—с трудом шевеля губами, переспросил он, словно не понимая сказанного.— Домой... У меня нет дома. Ни дома, ни семьи. Никого. Мне некуда ехать.

Этот человек — ливанец, чиновник. Его дом был вблизи бейрутского аэропорта. В первый же день, когда агрессоры открыли огонь по Западному Бейруту, он кинулся домой, чтобы вывезти из- под обстрела свою семью. И опоздал. Вместо дома увидел лишь дымящуюся груду развалин. Никто из его близких не спасся.

И еще одна трагическая история, которую поведал мне ливанец средних лет у маленькой авторемонтной мастерской. Он приехал сюда на изрешеченной осколками машине в надежде что-то отремонтировать. Вся левая часть его лица была закрыта окровавленной повязкой, оставалась лишь щелочка для глаза. Переднее сиденье и пол в машине были тоже в запекшейся крови.

До израильской агрессии он жил в Хальде, в собственном доме, обрабатывал сад и огород, которые кормили семью. Когда израильтяне начали массированный обстрел этого местечка, он вместе с женой и двумя малолетними дочерьми спустился в подвал. А лишь только обстрел прекратился, решил немедленно вывезти семью из опасной зоны.

Они вышли из подвала — дети выбежали первыми. И тут грохнул взрыв! Это взорвался израильский снаряд замедленного действия. Он лежал как раз у стены их дома. Старшую дочку—10 лет—буквально изрешетило осколками. Она умерла мгновенно. Младшую (8 лет) смертельно ранило. Она потеряла сознание. Ранило и жену.