Леонид Млечин - Степан Бандера и судьба Украины

И вновь радостная для чекистов новость о гибели Бандеры не подтвердилась.

12 ноября 1944 года нарком госбезопасности УССР комиссар госбезопасности 3-го ранга Савченко информировал свой аппарат:

«Бандеровский Центральный провод ОУН* является организующим штабом бандитско-террористической деятельности ОУН*-УПА*. В процессе агентурно-следственной работы по борьбе с ОУН*-УПА* собраны следующие данные:

Бандера Степан Андреевич, ОУНовская кличка «СИРЫЙ», 1909 года рождения, сын священника, бывший студент лесного факультета Львовского политехнического института. Во второй половине 1943 года ОУНовское подполье в Галиции распространило версию о том, что Степан Бандера убит в тюрьме немцами. Как установлено более поздними данными, сведения о расстреле немцами Степана Бандеры оказались вымышленными…

После освобождения города Львова от немецких оккупантов наш агент сообщил, что на освобожденной от немцев территории проживает униатский священник Теодор Давидюк, жена которого является родной сестрой Степана Бандеры.

В первой половине июля 1944 года Владимира Андреевна Бандера-Давидюк получила письмо от Степана Бандеры, в котором он сообщал, что находится в Берлине под домашним арестом и что совместно с ним проживает еще двенадцать человек, занимая трехэтажный дом, который охраняется немцами. Степан Бандера просил сестру оказать ему материальную помощь и переслать деньги.

Зафронтовая агентура НКГБ УССР еще в апреле — мае 1944 года сообщала, что Степан Бандера, содержавшийся под стражей в Берлине, немцами освобожден и находится на свободе. 17 июня 1944 года 4-е управление НКГБ СССР ориентировало НКГБ УССР, что, по агентурным данным, Степан Бандера выпущен немцами из тюрьмы для организации борьбы против советской власти.

Таким образом, на основании собранных НКГБ УССР и УН КГБ западных областей Украины агентурных и следственных материалов устанавливается:

Организатор и главный руководитель Центрального провода ОУН* — Степан Бандера немцами не расстрелян. До недавнего времени содержался в Берлине в тюрьме. По последним, заслуживающим доверия данным, вместе со своими ближайшими соратниками освобожден, что дает основание предполагать о возможном его появлении на нашей территории».

Но никаким рассказам чекисты не верили, поэтому вновь и вновь допрашивали всех, кто мог дать точные сведения о вожде украинских националистов. Время от времени сообщали, что Степана Бандеру видели то в одном, то в другом районе Украины.

В сентябре 1944 года управление госбезопасности Львовской области получило рапорт: «Довожу до Вашего сведения о том, что в беседе со мной первый секретарь Болеховского РК КП(б)У Станиславской области рассказывал, что Степан Бандера в форме полковника с личной охраной в восемь человек на открытой американской машине в первых числах сентября 1944 года проезжал через районный центр село Болехов. В результате перепроверки данные о его проезде подтвердились с теми подробностями, что якобы он останавливался в селе Болехов, был и в других окрестных селах».

В реальности Бандера, выйдя из немецкой тюрьмы, на Украину уже не вернулся. Он был слишком осторожен и не намеревался рисковать собственной жизнью. Повстанческим движением он предпочитал руководить издалека. Предоставлял возможность другим умирать за его лозунги.

Степан Андреевич требовал продолжать подпольную войну, хотя от Украинской повстанческой армии* мало что осталось. Но пока его бойцы продолжали умирать, Бандера ощущал себя вождем национального движения.

Бандера писал Роману Шухевичу:

«Дорогие мои друзья, я приветствую вас, тех, которые в непосредственной борьбе с врагом несут всю ее тяжесть. В сознании ее важности и величия мы все вместе и каждый из нас в отдельности — всей душой вместе с вами. Мы смотрим на вас как на высокосознательных украинцев, как на стойких рыцарей — защитников великой правды, борцов за великую идею, кузнецов светлого будущего.

Первый план большевиков по нашему уничтожению — это большие военные действия для физической ликвидации, включая массовый вывоз населения.

Второй более важный план — загнать нас в лес, оторвать от народной среды не только физически, но, прежде всего, копая психологическую пропасть между лесом и народом.

Нельзя дать вырвать себя из жизни масс, уйти в «безопасный лес», ибо там политическая, а далее окончательная смерть. Зато лес, который имеет связь с массами, который к ним прислушивается, получает от них поддержку, такой лес — наша сила и будущность».