Александр Севастьянов - Итоги XX века для России

в каждый исторический момент в каждом обществе сосуществуют разнонаправленные заговоры , но побеждают и сбываются только те из них, которые исходят из наиболее глубокого понимания объективной действительности и законов общественной жизни , не говоря уж о тех случаях, когда блистательные замыслы срываются из-за дефектного человеческого материала. Таким образом, «социальные инженеры и конструкторы» (если так, для сравнения, назвать заговорщиков) всецело зависят от «социального материала» и «социального сопромата», т. е. объективных свойств общества. Для того, чтобы понять, почему удается именно тот, а не иной заговор, как и для того, чтобы самим сконструировать успешный заговор, мы должны проникнуть в суть тех данностей и законов, на которые он опирается. Ибо именно в них — первичная основа событий. И в первую очередь, необходимо расследовать социологическую картину общества в ее динамике. В этом — ключ.

Таким образом, я полагаю, что история народов есть результат не столько чьей-то осмысленной воли (земной или небесной), сколько определенных общественно-исторических закономерностей, как познанных, так и непознанных, которые проявляются как сумма деятельности людских единиц и масс.

Третье. Сегодня в моде так называемый «геополитический» и так называемый «цивилизационный» подходы к политической истории, прошлой и современной. В нашей стране они пришли на смену классовому подходу, долго превалировавшему в научном сообществе. Не отвергая вообще классовый подход, я, однако, избрал для себя иной угол зрения и смотрю на политику и историю с позиций этнополитики , считая их более актуальными в наших условиях и наиболее первичными из всех.

Коль скоро историю человечества творят люди, давайте взглянем на наиболее типовые мотивы их поведения. Я исхожу из того, что любой человек рождается и проживает жизнь в двух основных координатах: социальной и национальной . Эти координаты находятся между собой в сложных диалектических отношениях, отрицая одна другую и полностью укладываясь в концепцию диалектического единства и борьбы противоположностей. На мой взгляд, именно они — вместе и порознь — лежат в основе развития социальной жизни человечества. В частности, внимательный взгляд всегда легко разглядит за силуэтом геополитических стратегий — этнополитические интересы, убедившись тем самым в их первичности. Ведь горы не воюют друг с другом, и океаны не предъявляют друг другу претензий. Воюют и предъявляют претензии — люди, организованные изначальной, «первичной» природой в этносы и расы, а «вторичной», социальной природой — в классы.

Как и геополитическая модель, цивилизационная модель историософии при ближайшем рассмотрении так же оказывается производной от этнического или расового доминантного психотипа.

Четвертое. Должен обратить внимание читателя на то, что слово «Россия» , которое с такой легкостью употребляют со всех трибун, не имеет общепризнанного содержания . Даже географического, ибо очень немного найдется людей, считающих нынешние границы нашей страны справедливыми, разумными и нерушимыми. Про исторический аспект понятия «Россия» и говорить не приходится: известно, что у разных народов, населяющих Россию, совершенно разные взгляды даже на хронологию российской истории. Нет, разумеется, единства и в вопросе о метафизическом значении России — полигон представлений на этот счет поистине безразмерен: от «домена Богородицы» до мировой лаборатории социально-политических экспериментов, «территории войны ислама с шайтаном» или попросту кладовой полезных ископаемых.

Поэтому необходимо пояснить: для меня Россия есть синоним русского народа в его, так сказать, государственно-историческом измерении . Только в таком качестве она представляет для меня некую ценность и смысл. Я внутренне готов — обсуждать российскую проблематику (в том числе и географическую, и хронологическую), только исходя из такого постулата. Россия сама по себе, без указанного совершенно конкретного наполнения, для меня — фантом, пустой звук, бессодержательный термин. Судьба России, таким образом, для меня синонимична судьбе русского народа. Я сознаю субъективность этого подхода, но горжусь им и надеюсь встретить в большинстве читателей солидарность. И таким образом его объективизировать.

Читать дальше