Куан Ю Ли - На пути из третьего мира в первый. Взгляды и убеждения Ли Куан Ю

Я не запугиваю своих коллег — ничего подобного. Они не боятся говорить открыто. И никогда за это не страдают. Но если мы оставим без отпора злобные, жестокие нападки, может пострадать вся система.

1988 год

Четыре оппозиционера в парламенте обладают достаточной властью, чтобы застопорить любой закон. Если они были искренни в своих предвыборных речах, обвиняя нашу партию в том, что она только берет у народа, то сейчас самое время показать, как они готовы давать и давать. Посмотрим, смогут ли они критиковать нас за то, что будут делать сами. И вскоре увидим, поднимется или снизится уровень нашей жизни.

1992 год

Теперь уже никто не усомнится, что если вы ударите премьер-министра (Го Чок Тонга), он ударит в ответ. И это хорошо. Я рад, что он отвечает на удары. Иначе все кому не лень принялись бы пускать в него стрелы, пока не утыкали бы его, как ежа. Предположим, я был бы другим и мило улыбался бы тем, кто стреляет в меня. Рано или поздно я дождался бы отравленной стрелы — и тоже улыбался бы в ответ?

1995 год

Есть немало способов исказить чьи-то политические взгляды. Мы зависим от порядочности газет, а они очень редко ведут себя порядочно. Им ничего не стоит умолчать о вашем предвыборном выступлении только из нелюбви к вашей партии. Представляя в невыгодном свете выступления членов одной партии, они приукрашивают другие. Или могут объявить, что встречу с этим кандидатом избиратели проигнорировали, хотя там собралась огромная толпа. А когда избиратели действительно не приходят, они попросту не упоминают об этом, потому что симпатизируют кандидату. Есть и множество других способов манипулировать пропагандой.

1957 год

Фотограф со своей камерой — гораздо более ценный защитник демократии, чем солдат или полицейский с ружьем.

1962 год

Значение имеет лишь то, что мы сделали для своего народа. И чем усерднее они [западная пресса] будут кудахтать над моими родинками и бородавками (таковых у меня действительно много, но я никогда не пытался избавиться от них, чтобы приукрасить свой внешний вид), тем больше они опозорят самих себя. Это произойдет потому, что в нашем мире с огромной скоростью перемещаются не только большие массы людей, но и информация. И люди все чаще полагаются не на то, что могут прочесть в газете или увидеть по телевизору, а на то, чему либо сами стали свидетелями, либо их доверенные, друзья.

До тех пор пока во мне заинтересованы инвесторы — а они для меня гораздо важнее, чем западная пресса, — они будут ориентироваться на то, что им скажут банкиры и послы, живущие в этой стране: стоит ли она того, чтобы в ее технологии вкладывать миллионы и даже миллиарды долларов.

1977 год

Одно из выражений, которые не подходят для Сингапура: «Пресса — четвертая власть». В Сингапуре пресса никогда не была четвертой властью — так повелось еще со времен Британской империи. В условиях Сингапура, с его невероятной мешаниной из рас и религий, американская концепция рынка идей снова и снова приводит к бунтам и кровопролитию, а не к гармоничным прорывам.

1988 год

Внутренние дебаты в Сингапуре касаются только сингапурцев. Мы разрешаем американским журналистам писать статьи о Сингапуре, чтобы они могли информировать своих сограждан. Мы позволяем им продавать здесь свои газеты, чтобы знать, что читают о нас за границей. Но мы не можем позволить им играть в Сингапуре ту роль, которую они играют в Америке: надсмотрщика, следователя и судьи для администрации. Стоит им это позволить, и общество в Сингапуре не узнает само себя: боюсь, что тот клей, которым склеена наша нация, не выдержит подобного испытания на прочность.

1988 год

В славословиях американских массмедиа в адрес Тайваня, Кореи, Филиппин или Таиланда за их приверженностью демократии и свободе прессы так и сквозит культурный снобизм. Эти похвалы пронизаны надменностью и высокомерием — будто «старшая» культура снисходительно гладит по головке «младшую». Та же заносчивость побуждает американские СМИ цепляться к Сингапуру и пытаться «высечь» его за авторитарность, диктатуру, скованное правилами и ограничениями общество. Почему? Да только потому, что мы не приняли с благодарностью их идеи и советы о том, как нам следует править собой. Но у нас хватает ума не пытаться ставить опыты ценой собственной жизни. Их идеи — не более чем теории, притом не оправдавшие себя в Восточной Азии и даже на Филиппинах, где они правили целых 50 лет. До сих пор не заметно, чтобы они помогли Тайваню, Таиланду или Корее. Когда мы увидим лет через пять-десять, что эти страны действительно стали жить лучше, чем Сингапур, то не постесняемся последовать за ними и перенять их опыт.