Сергей Алексашенко - Контрреволюция. Как строилась вертикаль власти в современной России и как это влияет на экономику

Переход к активному применению репрессий наложился на бурные события первой половины 2014 г. В конце февраля на Украине под напором уличных протестов президент Янукович бежал из страны и был отстранен от власти. Для Путина не было сомнений в том, что протесты в украинской столице были инспирированы странами Запада, которые в очередной раз предприняли попытку дестабилизировать ситуацию вокруг его страны в надежде на то, что протесты перекинутся на Россию. В Кремле заговорили о начале новой волны давления на Россию, о геополитическом противостоянии с Америкой, о применении Западом методов «гибридной войны», среди которых выделялись экономические санкции и информационная агрессия.

«Некоторые западные политики уже стращают нас не только санкциями, но и перспективой обострения внутренних проблем. Хотелось бы знать, что они имеют в виду: действия некоей пятой колонны – разного рода “национал-предателей” – или рассчитывают, что смогут ухудшить социально-экономическое положение России и тем самым спровоцировать недовольство людей? Рассматриваем подобные заявления как безответственные и явно агрессивные…» – заявил Владимир Путин в Кремле, объявляя о присоединении Крыма к России [85] http://kremlin.ru/events/president/news/20603 . . Тезис об использовании Америкой информационного оружия был взят на вооружение и постоянно повторялся российским президентом. «Мы видим, что отдельные страны пытаются использовать свое доминирующее положение в глобальном информационном пространстве для достижения не только экономических, но и военно-политических целей. Активно применяют информационные системы в качестве инструмента так называемой мягкой силы для достижения своих интересов» [86] http://www.scrf.gov.ru/council/session/2059/ . , – заявил он на обсуждении в Кремле Стратегии информационной безопасности в октябре 2014 г. В этом документе было прямо сказано, что одну из основных угроз для России представляло «использование информационных и коммуникационных технологий… в качестве информационного оружия в военно-политических целях… направленных на дискредитацию суверенитета [и]… для вмешательства во внутренние дела суверенных государств, нарушения общественного порядка…» [87] http://www.scrf.gov.ru/security/information/document114/ .

Вскоре после того, как Путин объявил о наличии в России «пятой колонны» и «национал-предателей», имена российских политиков и названия СМИ, которые отражали нежелательные для Кремля взгляды, стали регулярно звучать в стенах российского парламента [88] http://www.vesti.ru/doc.html?id=1601266 . , на экранах государственных каналов телевидения, на улицах Москвы и других российских городов стали появляться плакаты, призывающие к расправе с ними. После начала инициированной Кремлем истерии запустить репрессивную машину было несложно – многие нормы российского законодательства прописаны настолько размыто, что позволяют привлекать к уголовной ответственности не только за размещение своих записей, но и за перепост чужих записей или фотографий и кадров из фильмов [89] Особенно часто такое наказание применяется к пользователям социальных сетей в случаях появления изображения свастики – таких людей обвиняют в «оправдании нацизма». . Как правило, уголовное наказание применялось в отношении тех, кто критически отзывался о российской политике и о Владимире Путине лично; особенно жестоко власть относилась к тем, кто не поддерживал аннексию Крыма и выступал в поддержку действий украинских властей в ходе военного конфликта на востоке Украины. Однако порой репрессивная машина наказывала и тех, кто поддерживал действия российских властей [90] Так, в апреле 2016 г. уголовное дело было возбуждено против известного интернет-предпринимателя и блогера Антона Носика, который поддержал российскую военную операцию в Сирии, призвав «стереть Сирию с лица земли». Можно предположить, что причиной преследования Носика стала его непримиримая позиция относительно свободы в интернете – на протяжении многих лет он решительно выступал против политики российских властей по регулированию интернета и критиковал вводившиеся запреты. .

На графике 3.4 хорошо видно, что уровень репрессий после 2014 г. поднялся до беспрецедентно высокого для постсоветской России уровня. Хотя внешне количество подвергшихся политическим репрессиям кажется весьма незначительным (около 100 человек в год), их число сопоставимо с тем, что было зафиксировано в позднесоветский период (после 1970 г.) [91] По данным Верховного суда и Генеральной прокуратуры СССР, в 1956–1987 гг. 8145 человек были приговорены к уголовному наказанию по политическим обвинениям. В 1956–1960 гг. в среднем 935 человек попадали ежегодно под наказание; в 1961–1965 гг. это число составляло 214, в 1966–1970 гг. – 136; в 1971–1975 гг. – 161; в 1976–1980 гг. – 69; в 1981–1985 – 108; в 1986–1987 гг. – 14 ( http://www.voskres.ru/articles/vdovin1.htm ). . В середине октября 2018 г. в России 50 человек отбывал наказание по приговору суда по политическим обвинениям и 271 находилcя в СИЗО, 12 – под домашним арестом, 26 – под подпиской о невыезде [92] http://politpressing.org/ . .