Сергей Алексашенко - Контрреволюция. Как строилась вертикаль власти в современной России и как это влияет на экономику

В рамках спасения компании «Ростех» согласился отдать Renault сначала полный управленческий, а потом и акционерный контроль на АвтоВАЗе. Впрочем, госкорпорация остается владельцем 25 % акций АвтоВАЗа и, возможно, мечтает о том дне, когда и этот пакет можно будет продать французской компании.

Знаменитая фраза «В этом мире ни в чем нельзя быть полностью уверенным, кроме налогов и смерти» была написана Бенджамином Франклином в одном из писем в 1789 г. Однако это правило далеко не всегда было применимо в России в 1990-е – начале 2000-х. С одной стороны, значительная часть мелкого и среднего бизнеса работала в «серой зоне», занимаясь легальной деятельностью, зачастую рассчитываясь наличными. С другой стороны, налоговые органы были слабыми, а их сотрудники не обладали высокой квалификацией; основные усилия налоговиков концентрировались на крупных компаниях, а отношения с малым и средним бизнесом зачастую строились на «взаимовыгодной» коррупционной основе: компании соглашались делать минимальные платежи в бюджеты, доплачивая какие-то суммы работникам налоговых или правоохранительных органов, а порою и бандитам; те в свою очередь гарантировали спокойную жизнь и отсутствие проверок и претензий со стороны налоговых органов. Еще более широкое распространение такая коррупционная схема получила при оформлении импортных грузов на таможне: законодательство предоставляло сотрудникам таможенных органов весьма широкие полномочия в определении размера таможенных взносов, нечетко определяя товарные группы и устанавливая широкие диапазоны таможенных платежей. Кроме того, Таможенный комитет ввел специфические правила, требовавшие использования услуг посредников при импорте грузов в Россию, и только те из них, кто соглашался на участие в коррупционных схемах, получал возможность быстрого оформления документов. В такой ситуации мелкий и средний бизнес был лишен выбора: с одной стороны, сумма платежей, которые шли в бюджет при оформлении импорта с использованием коррупционных схем, вместе с суммами взяток были заметно меньше официальных; в результате те бизнесмены, которые честно платили налоги и таможенные платежи в полном объеме, оказывались в проигрышном положении, их расходы были существенно выше. С другой стороны, отказ от использования услуг тех таможенных посредников, которые участвовали в коррупционных схемах, приводил к тому, что оформление импорта на границе могло занимать недели и месяцы, что подрывало нормальный бизнес.

Когда в конце 1990-х в России стала развиваться мобильная связь, компании-операторы уделяли основное внимание построению сетей и поиску клиентов, продажи телефонных аппаратов их не интересовали, и на этом сегменте рынка начали появляться самостоятельные компании. Одной из них была «Евросеть», которая вела агрессивную эпатажную рекламную кампанию, главным действующим лицом которой был ее совладелец Евгений Чичваркин. Компания стремительно наращивала количество своих магазинов по всей стране. В период 2000–2006 гг. ее темпы роста превышали 100 % ежегодно, и к 2004 г. компания стала очевидным лидером на рынке. Но, как и все остальные розничные торговцы, «Евросеть» использовала коррупционные схемы таможенного оформления импорта.

Российская экономика бурно росла, росло и благосостояние россиян, которые быстро осваивали мобильную связь. Вследствие этого стремительно рос импорт мобильных телефонов. Масштаб коррупционных доходов привлекал внимание [449] По оценкам, объем российского рынка мобильных телефонов в 2004 г. составлял $4–4,5 млрд. Стоимость услуг таможенных посредников для торговцев составляла 3–7 % от цены телефонов, таким образом, совокупный доход посредников составлял от $150 млн до $300 млн в год, существенная часть которого уходила в карманы сотрудников таможни. : с одной стороны, многие представители силовых структур были не прочь взять их под свой контроль, с другой – временами российская власть начинала борьбу с «серой экономикой» и нелегальными схемами таможенного оформления импорта. Иногда самым причудливым образом эти два процесса сплетались воедино.

Силовики хорошо знали о незаконных схемах ввоза мобильных устройств в Россию и время от времени арестовывали партии ввозимых телефонов под видом борьбы с нарушением закона. Но вскоре арестованные аппараты появлялись на прилавках магазинов: действующее законодательство разрешало сотрудникам милиции без участия суда принимать решения о прекращении хранения вещественных доказательств (телефонов) на складах и об их продаже через специально организованные аукционы. Стоит ли говорить, что в этих аукционах могли участвовать только те компании, которые были связаны с силовиками специфическими отношениями. В ходе торгов арестованная техника продавалась за 5–10 % от реальной цены, после чего покупатели перепродавали эти же телефоны за 25–30 % от реальной цены тем компаниям, у которых телефоны были арестованы на границе [450] http://www.kommersant.ru/doc/662801 . .