Александр Стерлигов - Опальный генерал свидетельствует. Канцелярия предательства

Особое беспокойство возникло позже, когда из КГБ СССР стала поступать тревожная информация о сомнительных действиях представителей «АНТа»: они начали втягивать государственных служащих в свою деятельность. Складывалась такая ситуация, которую при желании влиятельные силы, а попросту противники Н. И. Рыжкова, могли использовать против Председателя Совета Министров. Я обратился к руководству КГБ с просьбой дать официальную информацию Рыжкову о сложившейся ситуации, чтобы он был в курсе всех дел и мог владеть обстановкой. Ведь в ту пору общество еще не готово было «переварить» и торговлю оружием, и многое другое, что теперь принимается как должное и полезное.

Во время перелета делегации СССР во главе с Рыжковым из Софии в Москву на сессию СЭВ я информировал Председателя Совета Министров о своем беспокойстве в связи с деятельностью «АНТа» и со своей стороны рекомендовал ему запросить в КГБ необходимую информацию. Он согласился позвонить Крючкову, но, видимо, не сделал этого из-за занятости: в те дни развивались политические процессы, на фоне которых деятельность «АНТа» для Председателя Совмина не представляла первоочередного интереса. Да и руководство КГБ тоже не информировало Рыжкова, хотя держало развитие дела под контролем.

Скандал разразился. Те, кто следил за событиями, несомненно помнят, что вслед за Полозковым в бой с Н. И. Рыжковым бросился один из лидеров демократов, выступающий за предпринимательство — А. Собчак. А поскольку в политике не бывает случайностей, в чем я совершенно уверен, скандал начался в самое «подходящее время» — накануне выборов президента. Судя по наказаниям одних и повышению в должности других можно догадываться, кто есть кто в этом деле. Пострадали первый заместитель Председателя Совмина Гусев, министр авиационной промышленности и его заместитель, в то время как в КГБ генерал Н. А. Шам, непосредственно поддерживавший контакт с Ряшенцевым и контролировавший деятельность «АНТа», стал позднее заместителем Бакатина. А перед этим его кандидатура рассматривалась в качестве реального преемника руководителя органов безопасности России.

Процесс познания жизнедеятельности Правительства продолжался особенно ярко, когда я возглавлял Хозяйственное управление Совета Министров. Все эти аппаратные перестановки с должности на должность никак не укладывались в мое представление о деятельности сотрудника Комитета. Я не испытывал никакого желания управлять Хозяйственными делами Совмина, однако Н. И. Рыжков обратился ко мне с просьбой осуществить перестройку хозяйственной деятельности Правительства, и мне пришлось согласиться.

Хозяйственником я проработал полтора года, однако это «теплое» место было настолько раскаленным, насколько раскалялась политическая борьба в Правительстве. Я столкнулся со многими странностями и неожиданностями. К примеру, в то время коммунистическая партия уже не правила и вроде бы не имела власти, однако глава Правительства Н. И. Рыжков не мог без согласия ЦК КПСС назначить начальника Хозуправления, хотя служба эта подчинялась Управлению Делами Совмина. А тут началась борьба с привилегиями, по своему накалу сходная с послереволюционной экспроприацией. Под видом борьбы с привилегиями началась травля Правительства.

Организаторам этой компании объективности ради следовало бы поинтересоваться, почему бывший президент Горбачев неоднократно отвергал предложения упразднить личные льготы членам Правительства, а вместо этого разрешить строить дачи на собственные средства и полностью ликвидировать тем самым бюджетную статью расходов на министерские служебные дачи. Ведь мы подготовили соответствующие предложения для доклада М. С. Горбачеву. И они, как мне известно, были не единожды доложены, в том числе, и на Политбюро ЦК КПСС.

Не покидает ощущение того, что различные льготы и привилегии в нашем государстве всегда являлись средством в руках первого лица, с помощью которого это «лицо» держало в зависимости множество других «лиц», тоже высокого ранга. Стоило лишь вырвать из рук «Генерального» нити зависимости в бытовом обеспечении членов Правительства и их семей, и они стали бы менее уязвимы. Эту уязвимость можно всегда использовать в политических целях. Вот почему Генсек монополизировал право давать или не давать те или иные льготы.

Все помнят, как быстро президент обезопасил себя с бытовой стороны. Немедленно был принят закон об его обеспечении. Все было легализовано законом — и загородный дом, и дом-резиденция в Крыму, и заработная плата. Это было сделано еще и потому, что мог возникнуть скандал, так как в это время строились для семьи «Генерального» несколько госдач. В то же время он делал вид, что не понимает, действительно ли так важно поставить на законную основу все, что в этой связи необходимо, в отношении членов Правительства и Председателя Совета Министров, в частности. Мне, как лицу, занимавшемуся финансовым, материальным и бытовым обеспечением жизнедеятельности Правительства, это было очевидно. Но, видимо, слишком велико желание держать министров в зависимости от милости своей. Рыжков, став премьером, продолжал получать зарплату только как член Политбюро — 1200 рублей в месяц, и обеспечиваться наравне с членами так называемого Президентского совета, которые, как писал в свое время Бакатин, так и не поняли, чем им заняться, но имели оклады 2500 рублей в месяц, ездили в лучших автомобилях, обвешанных различными сигнальными фонарями, с охраной, чтобы на них никто не напал и не узнал, насколько они бесполезны для государства.