Вячеслав Рыбаков - Резьба по Идеалу

Откуда такая высокая этическая требовательность в православной версии христианства? Остаётся предположить: постоянное оборонное перенапряжение было столь велико, что культура, пытавшаяся стать ему вровень и скомпенсировать его адекватным одухотворением, задала чрезвычайно высокий идеал бескорыстия, безоглядной преданности и самоотречения во имя общего блага. Реально по своим психофизическим данным не так уж многие могли всерьёз к нему потянуться. Но те, кто тянулся, тянулись так, что раз за разом ухитрялись вытягивать вместе с собой всю страну.

Беда в том, что те, кто и не пытался попасть в праведники (а они, как легко понять, тоже отнюдь не чурались принадлежности к управленцам), имели все предпосылки смотреть на надсаживающихся подвижников с презрением, а то и пуще — как на сущеглупое сырьё. И уж когда побеждала демобилизационная тенденция, они вовсю давали себе волю и могли натешиться сполна.

Так в России дееспособность и порой даже само существование государства оказались в полной зависимости от гонимых — зачастую самим же государственным аппаратом — государственников-праведников.

Необходимость защищать и спасать Россию в её нынешних границах от дальнейшего раздёргивания на лоскутья, подвластные внешним центрам силы, вновь создали бюрократического монстра, который обеспечивает свою внутреннюю легитимность лёгким, неявным, даже несколько кокетливым поддержанием надежды на новое воссоединение. Но так называемое цивилизованное сообщество никогда не допустит нового воссоединения русских в границах единого государства; любая тенденция такого рода вызовет, скорее всего, мировую войну против России, и в этом смысле вечная надежда в наши дни просто не может быть полноценно реализована в очередной раз. А тем временем под крылом крупной бюрократии в ситуации, когда восторжествовала демобилизационная идеология и ушлая корысть возведена в ранг единственного умения жить, безудержно, как степной пожар, ширится бюрократия мелкая — и если верхушка ещё занимается какой-то реальной работой по защите и сохранению государства, то рыхлая и бездарная толща умеет только сладко есть за чужой счёт. Собственно, лишь ради этого она и плодится.

Циклы России — это качание между двумя состояниями.

Для вызволения осколков народа из-под чужой власти и его объединения создаётся колоссальная военизированная государственная экономика, управляемая столь же колоссальной бюрократией, которая и в период борьбы с врагами-то не сахар, а уж когда враг отступает и приходит мир, совсем не способна вызывать симпатий. Растёт ненависть к душителям и страстное желание волюшки, неизбежно приводящее в первую очередь к попыткам дезавуировать и ниспровергнуть господствующую в данный момент мобилизационную идеологию, которая кажется оправданием тирании.

Но именно эта идеология обеспечивает приток в бюрократию хотя бы минимально необходимого количества государственников-праведников, а остальных управленцев хоть как-то держит в узде. Победа над идеологией сразу вызывает разгульный, уже окончательно бессовестный произвол неистово обогащающейся бюрократии и связанных с нею групп под видом наконец-то воцарившейся свободы. Предельным следствием такого произвола является распад государства, и тогда закордонные владыки кроят из него жалкие, нищие, юродивые протектораты. И народ снова начинает грезить объединением… Единство для народа естественно, и объединителей-кровопийц он всегда в конечном счёте предпочитал кровопийцам-разъединителям, поэтому Россия всегда собиралась воедино после смут и распадов. Но что теперь?

За века биения между молотом и наковальней возникла совершенно специфическая система ценностей. Мы часто говорим «система ценностей», но, как и подобает в обществе потребления, смысловым ядром в этом выражении для нас уже стали «ценности», а вот слово «система» теряется, превращаясь всего лишь в синоним таких слов, как «склад», «набор» или «опись». Меж тем это действительно система, и ценности в ней не лежат отдельно друг от друга, как разложенные на столе к обеду вилки и ложки или припрятанные в банковских ячейках брюлики, но находятся в непрестанном динамическом взаимодействии; в ней, в этой системе, есть несущие конструкции, есть базовые параметры, есть вспомогательные ценности, конкретизирующие основные и помогающие им реализовываться, а есть просто украшения.