Вячеслав Рыбаков - Резьба по Идеалу

А почему?

Посмотрите на карту открытыми глазами — и сразу поймёте, почему.

Скандинавия, при всей сравнительной суровости климата — как у Христа за пазухой упрятана морями со всех сторон. Сушей туда можно попасть разве что через скалистую тундру Заполярья — а найдите мне храбреца, который ради завоевания богатых только на птичьи базары фиордов махнул бы с панцирной пехотой, с рыцарским ополчением, со всякими там рейтарами и уланами, с тяжеленными бомбардами своими обходным маршем из тёплой утоптанной Европы сначала в карельские болота и пустоши, потом в Лапландию, где свободой маневра обладает разве лишь старый красноносый Йоулупукки… Попробовал бы он пересадить бравых шевалье и кабальеро на оленей!

А иначе — только с помощью флота. Но, во-первых, надо иметь флот, а во-вторых, массированный десант — крайне редкое и неоднозначное удовольствие с непредсказуемыми последствиями.

Чем была бы Британия без её естественного крепостного рва — Ла-Манша? Чем была бы Италия без Альпийского редута? Испания без Пиренейской стены? Германия без ещё в римские времена спасшего её от романизации и спасавшего ещё много от чего Рейна?

Вся политическая жизнь Западной Европы была с самого начала сегментирована ландшафтом. Все её значимые государственные границы повторяют её природное членение. Они прочерчены по естественным укреплениям. Стоило кому-то в порыве надежд и во хмелю побед прочертить иначе, и в считанные десятилетия новые войны аннулировали не уместную, неумную границу, вновь перетаскивая её туда, где торчит, течёт или бушует штормами хоть что-нибудь, способное естественным образом затруднить, а то и вовсе пресечь марш настырной пехоты и лихие наскоки конницы.

Наполеону, чтобы начать операции в Италии, пришлось для начала перевалить через Альпы, и этот редкостный маневр сам по себе считается чудом военного искусства и войсковой выучки. А вот до Москвы двунадесять языков дотопали, ни разу не встав на четвереньки. Будь у нас где-нибудь неподалёку от Смоленска хоть завалящий Сен-Готард, глядишь, и Бородинская битва не понадобилась бы, и Москва осталась целёхонька.

Русь ничем ниоткуда не прикрыта. Разве что Ледовитым океаном — от моржей да белых медведей. Она непоправимо зажата на своём неоглядном плоском просторе между изначально опережавшими её организационно и экономически, а зачастую и технически главными центрами силы евразийского мира: фанатично крестоносным (от плащей псов-рыцарей до крыльев «юнкерсов») Западом, всегда стремившимся навязать свою идеологию, и по-детски жестоким, безо всяких идейных изысков, а просто охочим до рабов и яхонтов Востоком.

Это положение не изменилось и по сей день.

Неизбывным, окаянным «общим делом» Руси были её отчаянные оборонные усилия. Её своеобразная центральная власть и бюрократия прежде всего были порождены необходимостью нескончаемо отстаивать и утверждать себя. Осознав себя самостоятельным очагом человеческой жизни, который не хочет и не может превратиться в задворки иных очагов и раствориться в них, ибо там ЖИВУТ ИНАЧЕ, Русь, Московия, Россия выбрала тем самым судьбу многовекового предельного перенапряжения ресурсов, экономики и культуры ради самосохранения.

Военное дело имеет свою логику. Одной из элементарных истин стратегии является необходимость борьбы за предполья. Они — хоть какая-то замена отсутствующим естественным преградам, которых не было, нет и никогда не будет. Если нельзя накидать на путь вражеского вторжения скал и рек — можно хотя бы отодвинуть от сердцевины страны, от колыбели народа тот рубеж, где очередному захватчику преградит путь наш первый эшелон. И уж пределом мечтаний является дойти до каких-нибудь гор или какого-нибудь моря, чтобы поставить их между собой и привыкшим к лёгким набегам соседом. Поэтому почти после каждой военной победы границы Московии оказывались ещё чуть подальше от Москвы, и ещё чуть подальше, и ещё…

По-православному совестливо относясь к тем, кто оказался внутри этих раздвинутых границ, Россия никогда не считала присоединённые или завоёванные окраины колониями. Наоборот, старалась по мере собственных русских сил и представлений сделать так, чтобы этим окраинам стало хоть немного, но лучше, чем было. Живите, как жили, помогайте, если захотите и сможете, и только против целостности государства не бунтуйте — а мы вас за то и накормим, и обогреем… Особенно это стремление проявилось в советское время: строились школы, дороги, заводы, обеспечивались рабочие места, создавалась местная письменность и лучшая в мире — на ту пору — система здравоохранения, национальным талантам все дороги были открыты… Кстати сказать, богоизбранные американцы на торжествах по случаям заключения с индейцами мира после стычек дарили коренным жителям материка одеяла, заражённые оспой. Русские поработители, ведомые параноиком и садистом Сталиным, ликвидировали оспу, холеру, чуму на всём подвластном им пространстве Евразии. Где теперь, между прочим, то тут, то там снова то оспа, то чума… Кто подарил нам одеяла?