Василий Розанов - Юдаизм. Сахарна

* Опять не можем не напомнить, что термины греков: «нектар и амброзия — там» имеет в себе что-то подобное этому описанию Зохера. Как будто греки знали и потом забыли «Зохер», но смутную о нем память сохранили.

Неоднократно в своих прежних трудах мы говорили, что невозможно здесь множественное число объяснять ни филологически («облака» = «туча», «облако»), т.е. уничтожая множественность в лице Божием; ни как делали византинисты и римляне: что здесь тайно разумеется 2-я Ипостась их суждений и споров; ибо какое же было бы в этом отношение к Адамо-Евиному (двойному) Лику, отраженному от Божества, от Елогим (мн. ч.). Ясно, что в Елогим и содержится: 1) прообраз Адама; 2) прообраз Евы, но 3) слиянных еще, не разделенных, хотя противоположных. Отсюда единственное и множественное число в «Бытии» и мешаются, чередуются.

Отсюда — глупость наших хирургических скопцов (секта Селиванова), ничего решительно из своих чаяний не достигающих путем операции ( возбуждение — остается). Им для достижения цели (убиения страсти ) надо бы каждую жилку в себе, каждую в себе косточку раздавить, растереть, свести на «нет» организацию. И тогда — страсть потухнет. Кстати, на случай, если бы до кого-нибудь из скопцов дошли эти строки: их манит образ (апокалиптический) «144000, не осквернившихся с женами, которые (одни) последуют Агнцу». Но ведь «на том свете» исчислены все души, конечно — вне внимания к возрасту. «144000» давно восполнены младенцами умершими, которые, конечно, «не осквернились с женами», восполнены и даже переполнены. Совершенно очевидно, что Иоанн Богослов разумел под «неосквернившимися с женами» что-то совершенно иное, нежели безбрачие (ибо младенцы «безбрачны» же), какой-то метафизический секрет, хотя в сфере пола же; не могилу пола (безбрачие, воздержание), а что-то совершенно, совершенно другое, что Селиванову и его последователям и не брезжило на уме. Но во всяком случае, секта эта проскользнула мимо своей темы.

Зачем, в самом деле, говорить «крайняя плоть», а не «наружная плоть»? Филологически это все одно. Между тем переводом: «крайняя» мы вводим уже истолкование, на каковое нам права не дано, через существующие синонимы слова «крайний». «Крайний» = «чрезвычайный» = «чрезмерный» = «слишком большой». Пользуясь этою синонимичностью, предрасположенные к скопчеству и стали объяснять обрезание как «божественное укрощение, укорочение, уменьшение в человеке плоти (= страсти)». Между тем исторически было совершенно наоборот; до обрезания Авраам жаловался Богу, что «ему уже 90 лет, лоно его засохло и он не может получить сына; после обрезания он не только рождает Исаака, но берет еще Хеттуру и получает от нее многих сынов; и, как сказано перед упоминанием кончины его, имел еще наложниц, которых, кроме Агари, раньше у него не было. Ясно, что обрезание имело уравнительное действие с позднейшею Скинией Моисея, куда внесенный сухой, в поделке, жезл Аарона, через одну ночь пребывания, выбросил свежую ветвь и цвет.

«Мы существуем... случайно и эмпирически, до первого града»... — Здесь припоминается сказанное поэтом: «дар напрасный, дар случайный — жизнь, зачем ты мне дана», и последовавший на эти слова ответ святителя Московского Филарета: «не напрасно, не случайно жизнь от Бога нам дана». Действительно, Богооткровенное учение поведало, что есть Божественный Промысл; Им мы живем, и движемся, и существуем (Деян. 17,28). У нас и волосы на голове все сочтены (Матф. 10, 30). Всевышний Создатель ни на одну минуту бытия нашего не оставляет нас, вследствие чего мы должны благословлять Господа во всякое время, всякий день и восхвалять имя Его вовеки и веки (Псал. 33, 2; 144, 2); ибо «памятовать о Боге необходимее, нежели дышать» (Твор. Гр. Богосл., часть 3, стр. 8). Отсюда и самая тайна жизни становится понятною: И будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется (Иоил, 2, 32; Римл. 10, 13). Чтобы чрез призывание имени Господня удостоиться благодатного осенения от Бога, вступить в живое, духовное общение с Ним — прообразом какового общения служил союз богоизбранного народа с Иеговою, — надобно искренно, от всей души и сердца принимать спасительные и животворящие таинства Церкви святой, которые действенно соединяют нас с Христом Богом. Из них первое таинство — святое крещение, возрождающее человека-христианина для жизни чистой, духовной, богоугодной. Это таинство неизмеримо выше ветхозаветного обрезания, постольку выше, поскольку «Новый Завет» выше «Ветхого Завета», и поскольку самая вещь и самый предмет, по своей значимости, выше тени его (сравн. Евр. 10,1; 8, 5). Бог дал Аврааму завет: да будет у вас обрезан весь мужеский пол (Быт. 17, 10, след.). Но прейде сень законная, благодати пришедши; и тогда обрезание, как ненужное, излишнее, потеряло всякое значение и право на свое существование. И Апостольский собор в Иерусалиме, и св. апостол Павел в посланиях утверждают нас в абсолютной позитивности данной мысли. Поелику мы услышали, что некоторые, вышедшие от нас, смутили вас своими речами и поколебали ваши души, говоря, что должно обрезываться и соблюдать закон, чего мы им не поручали; то мы, собравшись, единодушно рассудили, избравши мужей, послать их к вам, которые изъяснят вам то же и словесно; ибо угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени, кроме сего необходимого... (Деян. 15, 24, 25, 27,28). Отменение прежде бывшей заповеди бывает по причине ее немощи и бесполезности, ибо ветхозаветный закон ничего не довел до совершенства; но вводится лучшая надежда, посредством которой мы приближаемся к Богу (Евр. 7, 18, 19). В Нем мы и обрезаны обрезанием нерукотворенным, совлечением греховного тела плоти, обрезанием Христовым; бывши погребены с Ним в крещении, в Нем мы и совоскресли верою в силу Бога, Который воскресил Его из мертвых (Колосс. 2:11, 12). Итак, после приведенных слов св. апостола Павла исключается всякая необходимость телесного обрезания, и сожаление об этом ветхозаветном обряде теряет всякий смысл. Из первой главы кн. Бытия, из выражений: по образу Нашему, и по подобию Нашему=бецалмену кидмутену (26 ст.), и по образу Своему, по образу Божию=бецалмо бецелем Элогим (27 ст.), ни по основаниям библейско-экзегетическим, ни по соображениям лингвистическим, не усматривается какого-либо намека на обрезание. Св. апостол Павел в послании к Ефесянам изъясняет, в чем состоит «Образ Божий», именно: Он состоит в праведности и святости истины (Ефес. 4, 24).