Игорь Ефимов - Стыдная тайна неравенства

"Человек по своей природе добр и полон любви к ближнему, — считают уравнители. — Если он совершает жестокие поступки, если нападает на других, значит он был чем-то доведен до отчаянья. Нужно устранять социальные причины отчаяния, а не увеличивать число тюрем и полицейских. Нужно устранять международные конфликты путем переговоров, а не путем наращивания вооружений". "Агрессивность является врожденным свойством человеческой натуры и может прорваться сквозь любые наслоения цивилизованности, — утверждают состязатели. — До тех пор пока существует государство, оно будет состоять из управляющих и управляемых, в нём будет существовать социальное неравенство, которое наверняка будет приводить кого-то в бешенство. Власть обязана вооруженной силой защищать подданных от индивидуальных вспышек агрессивности, то есть от преступников, и от массовых, то есть от бунтов и от нападений внешнего врага".

Конечно, предложенная схема не исчерпывает бесконечного многообразия политических убеждений людей. Более того: в реальной жизни, идя к избирательным урнам или выходя с демонстрацией на площадь, мы часто поддаемся голосу своих страстей и инстинктов, а не голосу рассудка. Примеряя себя к двум описанным стереотипам, любой человек может заявить, что не принадлежит полностью ни тому, ни другому.

Сам Соуэлл не затрагивает в своей книге феномен врождённого неравенства. Возможно, он верит, что политические взгляды вырастают из рассуждений — не из страстей. Ведь каждый человек способен рассуждать — значит, он в принципе может выбирать политический лагерь при помощи анализа и умозаключений. Мысль о том, что серьёзный анализ и умозаключения являются, как правило, уделом одних высоковольтных, скорее всего показалась бы ему неприемлемой, политически некорректной.

И всё же наличие двух устойчивых моделей политического мышления, описанных Соуэллом, проявило себя на сегодняшний день настолько наглядно, что мы вправе задать себе ключевой вопрос: ЧТО заставляет нас избрать ту или иную модель? КАКИЕ силы относят человека в лагерь уравнителей? Какие — в лагерь состязателей? ГДЕ таится этот неизвестный науке ген, который определит характер наших политических пристрастий?

Если мы сумеем отыскать ответ на этот — казалось бы чисто теоретический — вопрос, результат может оказаться вполне ощутимым и практическим: ослабнет ожесточенность вражды между двумя лагерями. Честно и бескорыстно мыслящие люди в обоих станах смогут лучше понять природу своих разногласий. Многим будет нелегко расстаться с удобным объяснением: "мой противник — недалекий и корыстолюбивый идиот". Но если это произойдет, мы волей-неволей должны будем по-новому вслушиваться в аргументы наших оппонентов. И тогда, быть может, обратим внимание на пугающую историческую закономерность: пока ученики Руссо спорят с последователями Монтескье, к власти прорывается Робеспьер со своей гильотиной; чем ожесточеннее ведутся дебаты между сторонниками Столыпина и сторонниками Милюкова в Российской Думе, тем вернее и те, и другие приближают свой конец в подвалах большевистского Чека; чем красноречивее немецкие либералы разоблачают правительство Веймарской республики в Германии 1920-х, тем прочнее делается трамплин, с которого Гитлер прыгнет в кресло диктатора.

Разгадка этой зловещей повторяемости таится, мне кажется, в том, что в аргументированных, артикулированных дебатах участие принимают только высоковольтные. Только им свойственна способность к абстрактному мышлению, способность — по выражению Аристотеля — "предвидеть и предусматривать". Интеллектуальное возвышение над средним уровнем обычно воспринимается нами как знак принадлежности к высоковольтному меньшинству. Однако, при всей остроте своего ума, при всей вооружённости знаниями, высоковольтный человек не в силах понять страстей, которыми часто обуреваем низковольтный. А Дантон, Сталин, Гитлер — понимают. Понимают — ибо они сами принадлежат к низковольтному большинству. И знают, что легче всего в нём раздуть вечно тлеющую, подозрительно-завистливую ненависть к высоковольтным.

Политические дебаты между людьми, искренне озабоченными судьбой своей страны, важны и полезны, но лишь до тех пор, пока мы сохраняем способность мгновенно прервать спор и встать плечом к плечу против оппонента, явившегося с такими "аргументами", как костер, топор, пуля, газовая камера. Американцы, конечно, могут сегодня не бояться, что к власти прорвется Луис Фаррахан, французы справедливо полагают, что Ла Пену никогда не добраться до президентского кресла. Но демократии молодые, незрелые гораздо более уязвимы для возврата единоличной диктатуры или партократии. Недавние победы коммунистов на выборах в странах бывшего коммунистического лагеря — яркое тому свидетельство.