Леонид Млечин: Тайная дипломатия Кремля

Как только не поносили Шепилова: сплетник, политическая проститутка, злобный провокатор, фарисей и авантюрист, выскочка, грязный человек, чуть ли не уголовник…

Иван Васильевич Капитонов, первый секретарь Московского обкома, с важным видом говорил:

— Шепилов показал себя политически продажным человеком.

Кто-то из зала добавил:

— Прохвостом.

Капитонов добавил:

— Шепилову нужно пройти школу низовой работы, повариться в рабочем котле, тогда можно будет подумать о его принадлежности к партии.

Дмитрий Трофимович оказался очень твердым человеком, хотя он больше походил на профессора, чем на секретаря ЦК. На пленуме не каялись только двое — упрямец Молотов и принципиальный Шепилов. Потом, не зная, как объяснить, почему сняли Шепилова, в ЦК придумали эту знаменитую формулировку: «Молотов, Маленков, Каганович и примкнувший к ним Шепилов», хотя в реальности он к этой группе не имел никакого отношения.

Профессор Владимир Павлович Наумов, изучавший события 1957 года, говорил: «Его называли «примкнувшим», а я бы сказал: «не примкнувший ни к кому Шепилов»».

В постановления пленума ЦК КПСС «Об антипартийной группировке Маленкова Г.М., Кагановича Л.М., Молотова В.М.» от 29 июня 1957 года говорилось:

«Факты, вскрытые на пленуме ЦК, показывают, что тт. Маленков, Каганович, Молотов и примкнувший к ним Шепилов встали на путь фракционной борьбы, нарушили устав партии и выработанные Лениным решения X съезда партии «О единстве партии»… Снять с поста секретаря ЦК КПСС и вывести из состава кандидатов в члены Президиума ЦК и из состава членов ЦК товарища Шепилова Д.Т.».

В письме, адресованном всем партийным организациям, Дмитрию Трофимовичу было уделено не так уж много места: «К антипартийной группе примкнул кандидат в члены Президиума, секретарь ЦК тов. Шепилов Д.Т., который во фракционных действиях этой группы сыграл низкую роль. Он сделал ряд провокационных, клеветнических заявлений, рассчитанных на то, чтобы поссорить между собой членов Президиума ЦК».

Шепилова сняли со всех постов. С пленума ЦК он ушел безработным.

«Когда после 26-летнего отсутствия в 60-х годах я смогла приехать в Москву, — вспоминала Муза Раскольникова, — Марьяна Шепилова рассказала мне забавную и очень характерную историю для этой среды и этих нравов.

Однажды Марьяне захотелось съездить в Париж. Она была принята со всеми почестями. Посол не знал, как угодить ей: устраивал обеды в ее честь, приглашал в известные рестораны, театры, Фоли Бержер, Казино де Пари, водил на все выставки, в музеи и кино, возил по всем окрестностям Парижа. Весь дипломатический персонал посольства был в ее распоряжении. Разумеется, Марьяне был предоставлен апартамент в посольстве. Каждое утро советник посольства являлся к ней с предложением, куда ее повезут, что ей покажут.

Недели через полторы, в одно ненастное, хмурое утро, в положенный час никто не явился. Никто не позвонил. Обычно утром посол почти всегда находил минутку, чтобы справиться о ее здоровье и самочувствии, пригласить к обеду, а его жена являлась самолично, чтобы спросить, не желает ли Марианна Михайловна «заняться женскими делами: посмотреть или купить какие-либо «тряпочки» в лучших магазинах и модных домах Парижа». В это хмурое утро никто не приходил, никто не звонил.

Слегка удивленная Марьяна отправилась в кабинет посла. Навстречу ей вышла секретарша и явно смущенно сказала, что товарищ посол занят и не может ее принять, но что товарищ советник ждет ее. Марьяна отправилась к нему. Советник, с лица которого как будто смыло обычную любезность, официальным тоном заявил ей, что для нее уже заказан билет на поезд сегодня вечером и ее ждут в Москве. Встревоженная Марьяна спросила, не заболел ли ее муж или дочь. «Все в порядке со здоровьем ваших близких, об остальном узнаете в Москве», — был ответ.

Поезд уходил в пять или шесть вечера. Марьяна провела весь день в своем апартаменте, безумно волнуясь. Никто не пришел. Никто не позвонил. Один из секретарей посольства отвез ее на вокзал и посадил в поезд. Только в Москве она все узнала от мужа».

Жалел ли Шепилов, что все так получилось? Тихон Николаевич Хренников рассказывал автору:

— Дмитрий Трофимович потом говорил, что, в общем, не собирался выступать против Хрущева так резко. Но, видимо, наболело. Он уважал Хрущева. Вместе с тем считал возможным и необходимым покритиковать товарища по партии. Но он не думал, что так получится.