Вадим Гребенников - Перлюстрация. Перехват информации

Просмотру, сообщал автор, «подвергаются как подозрительные по внешности письма, так и те, которые внесены в алфавит по предписаниям ДП, губернаторов, охранных отделений и пр. должностных лиц и официальных учреждений. С писем, заслуживающих особого внимания, снимаются копии и отсылаются в те учреждения, которых это касается и обязательно в Департамент полиции».

Отмечалось, что проводится перлюстрация писем «представителей иностранных держав, государственных деятелей, любовниц высокопоставленных лиц». Наиболее успешными автор считал «черные кабинеты» в Петербурге и Варшаве и указывал, что «руководителями в первом является цензор П.К. Бронников, а во втором — фон-Кребс».

Далее рассказывалось о работе по перлюстрации в стенах ДП, где «специалистом подделок всевозможных почерков… является чиновник… [В.Н.] Зверев», «специалистом по разбору шифров… чиновник [И.А.] Зыбин», а «общее… заведывание перлюстрацией» (в ДП) лежит «на чиновнике для поручений… [В.Д.] Зайцеве». Отмечалось, что из ДП «копии подозрительных писем рассылаются по жандармским управлениям и охранным отделениям для выяснения авторов и адресатов… и установления за ними надзора и ареста».

Наконец, приводился образец так называемого «открытого листа» от 14 июня 1903 года за подписью начальника Главного управления почт и телеграфов. Такой лист выдавался начальникам губернских жандармских управлений и охранных отделений на право выемки писем и телеграмм подозрительных лиц.

Надо отметить, что, несмотря на вполне понятную неполноту и отдельные неточности (утверждения, что в распоряжение ЧК при почтамтах «еще до сортировки поступает абсолютно вся корреспонденция», что ЧК «существуют в большинстве русских городов»), материал в целом обладал высокой степенью достоверности.

Действительный тайный советник К.Ф. Зиверт свыше 40 лет служил в ЧК при Киевском округе связи тайным цензором почты под эгидой МВД. В результате он имел возможность вскрывать корреспонденцию, адресованную начальнику русского генерального штаба генералу Михаилу Алексееву, читать письма госпожи Брусиловой жене другого генерала, командующего КВО. Он осмеливался даже перлюстрировать официальную переписку военного министра Сухомлинова и графа Бобринского, русского губернатора оккупированной австрийской территории в Галиции.

Печально, что К.Ф. Зиверт оказался австро-германским шпионом. Он добрался до самых вершин киевского отдела почтового шпионажа благодаря долгому и умелому шпионажу за высокопоставленными русскими по поручению и в интересах других высокопоставленных русских.

Во время Первой Мировой войны шпионы, работавшие в ЧК, были разоблачены и арестованы. Главным из них оказался К.Ф. Зиверт, проработавший в почтовой цензуре почти пять десятилетий. Он с одинаковым рвением работал одновременно на двух и более хозяев и вообще обнаружил поразительное «беспристрастие» ко всем политическим лагерям в России. Три его главных помощника — Макс Шульц, Эдуард Хардак и Конрад Гузандер — по рождению были немцами, но долго жили в России.

К.Ф. Зиверт и его сообщники были осуждены. Военные секреты России, связанные с Киевским округом, он сообщал в Вену ещё до начала войны. На суде К.Ф. Зиверт признал, что все приспособления, которыми он пользовался при вскрытии писем и для шпионской работы, равно как и фотографические аппараты, которыми пользовались русские цензоры, были немецкими.

В качестве перлюстрированных упоминались письма к княгине С.Н. Голицыной, графине Е.А. Уваровой, от профессора В.А. Вагнера к Н.Л. Гондатти (генерал-губернатор Приамурской области с 1911 года), от жандармского офицера Лявданского к бывшему московскому градоначальнику А.А. Рейнботу. Отмечалось, что копии писем на имя фельдшерицы Е.Павловой (Сетунская лечебница Московской губернии) соседствуют с копией почерка их автора.

В 1914 году службу перлюстрации возглавил Михаил Григорьевич Мардарьев. В некоторых случаях происходила так называемая «инициативная» перлюстрация, т. е. инициированная отдельными почтовыми чиновниками.

Так, 20 января 1916 года «во избежание нареканий на Особую часть» старший цензор и руководитель секретной части в империи М.Г. Мардарьев направил в ДП докладную записку о том, что в пути или в местах отправления корреспонденции (Умань, Ростов-на-Дону) неумело вскрываются письма, большинство которых адресовано лицам, состоящим в последнем перечне ДП.

Это приводило иногда к любопытным казусам. Не возражая против самой практики перлюстрации своих писем, товарищ министра внутренних дел и командир Корпуса жандармов П.Г. Курлов, а также С.П. Белецкий (в тот момент директор ДП) жаловались Фомину и Мардарьеву на небрежное обращение с конвертами.