Виктор Черкашин - В поисках агента. Записки офицера КГБ

Деятельность Энглтона разрушила в Управлении многие карьеры и почти полностью парализовала вербовочную работу ЦРУ, поскольку его параноидный страх «двойников» делал вербовочные операции — которые и в обычных условиях были рискованным занятием — практически невозможными. Фактически ЦРУ прекратило охоту за потенциальными советскими агентами и отказывалось от услуг многих добровольцев даже тогда, когда у американцев почти не было сомнений в их искренности, в частности и потому, что советская разведка в эти годы весьма неохотно шла на использование своих сотрудников в качестве агентов-двойников. (В 80-х годах Второй главк все же успешно воспользовался этой тенденцией нашего противника для защиты Эймса, подставив американцам в качестве «двойника» своего сотрудника, и они долгое время не знали, что же делать с получаемыми от него сведениями.) Предпринимавшиеся в Управлении попытки противодействия Энглтону жестко подавлялись.

ЦРУ совершало множество ошибок. Когда бывший сотрудник американского отдела ВГУ передал в 1963 году в посольство США в Москве пачку секретных документов, там сделали с них копии, а оригиналы вернули в наш МИД. Американцы подозревали, что Александр Черепанов, добровольный кандидат в шпионы, был агентом-двойником, пытавшимся «всучить им дезу». Это было не так: Черепанов был арестован, а затем казнен.

Подозрительность в отношении агентов-двойников приводила ко многим ошибкам также и в КГБ. В 1976 году Эдвин Мур, бывший сотрудник ЦРУ, несколько раз передавал записки, адресованные вашингтонскому резиденту Дмитрию Якушкину, которые были проигнорированы. После этого американец перебросил пакет с секретными документами через изгородь жилого комплекса советского посольства. Подозревая, что готовится провокация, офицер безопасности посольства Виталий Юрченко после консультаций с Якушкиным передал подозрительный пакет полиции, предполагая, что в нем может находиться взрывное устройство. Мур был арестован и приговорен к 15 годам тюрьмы. В Центре этот случай квалифицировали как вопиющий пример непрофессионализма и ухода от ответственности. Как Юрченко, так и Якушкин совершили серьезную ошибку, не информировав Центр об имевшем место событии и не получив из Москвы соответствующих указаний. (Через девять лет Юрченко опять будет в центре внимания ЦРУ, когда останется в США, а потом опять сменит место жительства и снова вернется в Москву.)

Нужно признать, что даже наиболее ценные агенты-двойники часто не оправдывают интенсивных усилий, необходимых для подготовки и работы с ними. Налогоплательщики по обеим сторонам Тихого океана за большие расходы получают немного. Очень часто «двойники» являются не более чем пешками или подсобным материалом в играх разведывательных служб. Наиболее известные разведывательные операции времен холодной войны были по сути играми «шпион против шпиона» и не имели прямого отношения к вопросам национальной безопасности государств. Арест Олдрича Эймса вызвал большой резонанс в США в значительной степени потому, что передаваемая им информация повлекла за собой смерть десяти агентов американской разведки. Однако, за несколькими исключениями, большинство из казненных являлись разведчиками-профессионалами, которые работали над узким кругом не очень серьезных задач, не имея доступа к важной информации в рамках КГБ, не говоря уже в масштабах страны. По сути, основная масса передаваемых Эймсом сведений касалась секретных операций ЦРУ против КГБ. Эта тема относится к случаю «вор украл у вора», что опять заставляет думать и сомневаться, а стоит ли все это десятилетий сложной и часто опасной работы и потраченных сотен миллионов долларов. Любая операция, как бы хорошо она ни была спланирована и защищена, в один момент может рухнуть, когда один человек — будь то Хансен или Пеньковский — примет решение подойти к представителю другой стороны.

«Как КГБ, так и ЦРУ использовали практически те же самые методы, играли на тех же самых человеческих слабостях и стремились достичь тех же самых целей. Конечно, сотрудники разведок обеих сторон воспитывались в разных системах. Средний американец и средний русский в тех же условиях ведут себя по-разному — это тем более характерно для разведчиков-профессионалов. Американцы имеют привычку широко улыбаться. Они очень громко смеются, часто неестественно. Мы не называем людей, которых только что узнали, “Майком” или “Биллом”. Мы обращаемся к человеку по имени и отчеству».