Виктор Черкашин - В поисках агента. Записки офицера КГБ

В августе 1968 года я уехал в отпуск в Москву и вместе со всей семьей провел более месяца в санатории в Кисловодске. Там мы и услышали переданное по радио сообщение, что советские войска введены в Чехословакию и наши танки продвигаются к ее столице Праге. Целью акции был разгром либерально-демократического движения в стране, действовавшего под лозунгом «социализм с человеческим лицом». В Москве небольшая группа советских диссидентов организовала митинг протеста на Красной площади, где все они тут же и были арестованы. Атмосфера в СССР была неспокойной и напряженной, хотя многие советские люди поддерживали меры, предпринятые руководством, как они подавались средствами массовой информации: подавление контрреволюционного восстания в Чехословакии. Что касается моего мнения, то я считал, что Коммунистическая партия Чехословакии выпустила ситуацию в стране из-под контроля. Я разделял точку зрения КГБ, что мы должны противостоять попыткам Запада поссорить страны Восточной Европы с СССР, а Советский Союз — другой вопрос, как — должен помочь руководству Чехословакии удержаться у власти.

Однако многие страны резко осудили действия Москвы. Нетрудно было предположить, что это осложнит международную обстановку и противник предпримет ответные меры. Однако, когда после отпуска я возвратился в Бейрут, работа продолжилась, как будто ничего не произошло.

В рамках обязанностей моего прикрытия — атташе по культуре — я работал с рядом советских делегаций, проезжающих или приезжающих на Ближний Восток. Я сопровождал поэтов Евгения Евтушенко, Кайсына Кулиева, команды наших спортсменов, в частности футболистов московского «Спартака». Я также был занят в программах обмена студентами, проводя собеседования и отбор кандидатов для обучения в Советском Союзе. Однако активизация работы ЦРУ в Бейруте оставляла все меньше времени для выполнения моих обязанностей по линии прикрытия.

Однажды утром меня вызвал к себе резидент. Он выглядел озабоченным: «Случилось ЧП. Мы должны срочно вывезти в Дамаск Михаила Иванова. Детали я объясню по дороге».

Будучи зятем одного из могущественных советских министров, Иванов (фамилия изменена) был способным корреспондентом газеты «Известия» в странах Ближнего Востока. Хотя общительный молодой журналист находился в хороших отношения с КГБ, он вел себя крайне независимо и несколько высокомерно. Он мало обращал внимания на мнения коллег и знакомых как в советской колонии в Бейруте, так и дома, в Союзе, и делал, что хотел.

— Американцы пытались его вербовать, — объяснил резидент. — Я уже информировал об этом Центр. Теперь нам нужно убрать его отсюда, чтобы избежать возможных провокаций.

Я помчался домой, чтобы быстро собраться. Менее чем через час резидент, Иванов и я были уже в машине на пути в Сирию. Прибыв в Дамаск, мы быстро разместились в отеле, где, закрывшись в номере, я попросил Иванова подробно рассказать, что с ним произошло.

— Если Вы хотите, чтобы я все сказал, — нервно ответил он, — то нужно начать с того дня, когда я впервые попал в казино. Мне следовало бы об этом подумать раньше.

Мне нравился Иванов, он был очень приятным и порядочным парнем. Пристрастие к азартным играм было, возможно, его единственной, по крайней мере видимой, слабостью, что не было необычным для молодого человека, который вдруг очутился в новой обстановке, свободной от каких-либо ограничений и запретов, характерных для жизни дома.

— Сначала все было нормально, — продолжал Иванов. — Я думаю, так всегда все и начинается. Однако скоро я стал проигрывать. У меня не было много наличных денег, так как моя жена распоряжается семейным бюджетом. Поэтому я стал играть на казенные деньги, присылаемые мне из редакции. Вскоре я уже задолжал около 10 000 долларов. Ну, а дальнейшее Вы сами можете себе представить.

У Иванова было около месяца, чтобы вернуть истраченные деньги без опасения быть обнаруженным. Если бы разразился скандал, он был бы отозван домой, с позором уволен и больше не смог бы выезжать за рубеж. Вся его прежняя жизнь, к которой он привык, рухнула бы.

— Однажды ко мне в казино подошел один мой знакомый, отвел меня в сторону и сказал, что может мне помочь.

— Кто? — спросил я.

— Он — ливанец, но работает в Бейруте в американской фирме.

В ЦРУ, мысленно продолжил я, однако промолчал.

— Знакомый сказал, что у него хорошие отношения с хозяином казино и он попробует уладить это дело. И это получилось. Хозяин якобы согласился немного подождать, пока я не верну казино мой долг. Приятель также сказал мне, что у него есть друг, который мне может помочь с деньгами. Он позвонил своему другу, и через некоторое время к нам подъехал американец. Приятель ушел, и мы с американцем остались вдвоем. Тот сказал, что он знает, кто я такой, что он по роду службы имеет дело с прессой и читает мои статьи. Он понимает мою ситуацию и сожалеет о том, что со мной случилось. Потом он предложил вместе подумать, как мне выпутаться из этой ситуации. После того, как мы немного выпили, американец признался, что является сотрудником ЦРУ. Он предложил погасить мой долг в казино в обмен на получение информации политического характера.