Виктор Черкашин - В поисках агента. Записки офицера КГБ

С учетом опыта моей работы по «главному противнику», мне, естественно, казалось, что он был бы наиболее полезным для работы в контрразведывательных операциях против ЦРУ. Шло время, но никаких новостей не было. А затем мне сказали, чтобы я занялся своими личными проблемами.

Накопившиеся домашние дела и в самом деле требовали моего внимания. Мой сын Алексей женился, и в нашей небольшой квартире стало на одного жильца больше; через некоторое время к нам переехала мама Елены, и с учетом дочери нас стало шестеро. Ситуация диктовала принятие срочных мер по подысканию новой квартиры, которые растянулись на несколько долгих лет. Затем встал вопрос о даче. Перед отъездом в Вашингтон мне выделили участок земли в Подмосковье на территории, отведенной местными властями под застройку для сотрудников ПГУ. Будучи в командировке, я был просто не в состоянии заниматься дачными делами, поскольку это требовало гигантских личных усилий, чтобы купить (или, что правильнее, — «достать») крайне дефицитные строительные материалы. Вернувшись, я с горечью узнал, что пустовавший участок был передан другому сотруднику ПГУ, что вызвало у меня тревожное предчувствие надвигающихся неприятностей, хотя мне вскоре удалось получить для застройки другой участок.

Через неделю после возвращения в Москву мне позвонили домой из отдела кадров Ясенево и пригласили на церемонию награждения отличившихся сотрудников разведки. Прибыв на следующий день утром на работу, я с удивлением увидел большое число сотрудников центрального аппарата ПГУ — не менее двухсот человек, собравшихся в зале. Вел церемонию председатель КГБ Виктор Чебриков. После обязательных в таких случаях дежурных речей были зачитаны фамилии награжденных, и я начал понимать, что присутствую на срежиссированном театральном представлении. Было вручено около 50 наград — только сотрудникам управления «К» ПГУ.

Около десяти из них получили высшую награду Советского Союза — орден Ленина. Среди них и я. Это не было для меня сюрпризом, поскольку об этом мне сообщил еще в Вашингтоне мой сменщик. Мои другие награды включали орден Красной Звезды, звание «Почетный чекист» и около тридцати различных медалей и почетных грамот.

Эта церемония могла быть одним из самых ярких и запоминающихся дней в моей карьере разведчика, если бы я не понял главную цель этого спектакля — открыто приписать серию арестов американских агентов в системе КГБ доблестной работе сотрудников внешней контрразведки ПГУ. Я бы мог одобрить эту церемонию, если бы это было сделано в рамках дополнительных мер по обеспечению безопасности Эймса и Хансена. Но основная задача этого представления заключалась в затушевывании допущенных в главке серьезных промахов и ошибок, а также в дальнейшем карьерном росте Крючкова и других руководителей центрального аппарата разведки. Не все отмеченные офицеры-контрразведчики, как ни обидно это говорить, заслужили свои награды — их использовали в качестве массовки разыгранного спектакля, а присутствовавшие на награждении сотрудники других подразделений главка были его зрителями. После церемонии я сразу уехал домой. Если после нее планировался прием в честь награжденных, меня на него не пригласили.

По просьбе руководства я надел орден Ленина только один раз — в 1986 году на торжественном заседании в Ясенево в честь выпускников Института разведки КГБ СССР. Я сидел в президиуме вместе с другими офицерами ПГУ и Кимом Филби — легендой советской разведки. До этого мне удалось увидеть его и поговорить с ним только один раз вскоре после возвращения из Вашингтона; Филби был дружелюбен и скромен. Он понимал, как много сделал для СССР, но внешне ничем это не показывал. В конце 50-х годов мне, тогда молодому офицеру английского отдела ВГУ, удалось встретиться с женой Филби — Элеонорой. Она приехала в Москву из Бейрута, чтобы увидеться с мужем, находившимся в то время в СССР. Я отвечал за ее пребывание в Москве, заказал номер в отеле «Метрополь», затем встретил ее в аэропорту.

В сентябре 1986 года официально закончился мой отпуск, и я опять появился в Ясенево. В отделе кадров мне было снова заявлено, что руководство главка все еще решает вопрос моего трудоустройства. Ситуация принимала абсурдный характер. Понимая, что выгляжу просто смешным, я решил больше не надоедать начальству и «залег» дома.

В конце декабря мой старый приятель Александр Быков позвонил мне домой, чтобы поздравить с наступавшим Новым, 1987 годом. Быков работал в управлении «РТ» — подразделении ПГУ, специализировавшемся на разведывательных операциях на территории Советского Союза. Мы поговорили на общие темы, в частности как я приспособился к условиям московской жизни. Я сказал, что все вошло в привычное русло.