Владимир Мацкевич - Москва должна быть разрушена

У Цымбурского в общем та же оценка положения дел – развал. Также нет прогноза, но есть проектное предложение направленное на остановку развала, на цементирование России. Предложение связано с отказом от Москвы. Причем с двойным отказом. Первый отказ на поверхности – отобрать у Москвы столичную функцию и передать ее другому городу. Второй отказ от мифа столичности Москвы как символа антиевропейской России и замена мифом вестернизированной столицы России, не Нью-Москва, а зауральский Петербург. Ни меня, ни Цымбурского в тех статьях Москва сама по себе не интересовала, мы рассуждали про Россию. Потом М. Ильин усмотрел в наших статьях некоторые общие интенции и (его же словами) сетовал: «ах кабы по примеру Агафьи Тихоновны да к рационализму Мацкевича, да добавить интуитивизм Цымбурского». Действительно есть нечто общее, есть и разница. Дело, видимо, не в рационализме и интуитивизме, разница как раз в интенциях. Я понимаю Цымбурского, ему Россию жалко, а мне нет. Только не бросайте в меня за это камни. Я не обязан любить Россию. Был период, когда мне ее немножко было жалко. В общем страна симпатичная, если бы не «квартирный вопрос», хотя и не в булгаковском смысле. Не надо России лезть в чужие дела и в чужие квартиры. Чисто по-соседски я до сих пор ей сочувствую. Но вмешательство в дела моей страны меняет отношение, но об этом позже. Пока шла дискуссия в «Бизнесе и политике», инициированная, отчасти, моей статьей, я молчал. Но не потому, что мне нечего было сказать, или мне было не интересно, а потому, что у меня другие интенции. Я уже тогда рассуждал из внешней позиции, а обустройство страны дело внутреннее. Это не означает, что никто из вне не должен интересоваться российскими делами, даже наоборот. Была и есть советология (или россиеведение). Все советологи жили на Западе, поскольку советология это дисциплина построенная на внешнем знании. В СССР советологов не было, их не было и в Беларуси. Но сейчас в Беларуси необходимо знание о России и, стало быть, нужны специалисты по России. Но это должны быть беларусские специалисты. Пока же, все знание о России в Беларуси русское по происхождению или устаревшее, из популярных советологических брошюр. Профессор Ильин не усмотрел в моей статье именно этой установки. Это было размышление о России человека получившего российское образование, выросшего в СССР, но не русского и не советского. Наши с Цымбурским оценки положения дел сопрягаются пока мы остаемся в рамках объективированного анализа. Но как только мы начинаем высказывать предложения, актуализируется разница в позициях. Наглый интернационалист Маяковский (испорченный квартирным вопросом) мог без зазрения совести сказать: «я б Америку закрыл и слегка почистил». Я же не живу в коммуналке, поэтому могу сказать осторожнее: «я б Россию закрыл, а чистит пусть Цымбурский». Ему там жить. Мой дом – моя крепость. Этот принцип выполняется только там и тогда, где и когда признается, что твой дом – твоя крепость. Ну а если дома стоят впритык, и твоя стена может обрушиться в мою квартиру, нужно договариваться и сотрудничать.

Планы обустройства России занимают меня ровно в той степени, в какой это касается обустройства Беларуси в разваливающемся постсоветском пространстве. Поэтому нужно заканчивать с Цымбурским. Москва должна перестать быть столицей России. А где учреждать новую столицу (в Новосибирске или в Новороссийске), я судить не могу. У Марка Твена в «Американском претенденте» излагается пародийный план выкупа Сибири у царя и организация нового государства русского этноса с его лучшими представителями (Твен считал, что в Сибирь царизм ссылал лучших русских). А столицу он предполагал построить новую, где-то в Якутской тундре с названием Освобожденноиванович. По-моему, отличная идея, лишь бы не Новый Ибанск. Есть только несколько пожеланий к новой русской столице. Желательно: 1) чтобы она не называлась по образцу ВладиВостока или ВладиКавказа ВладиЕвропой или ВладиЕвразией; 2) чтобы в ней было хотя бы окно в Европу, а лучше аэропорт; 3) чтобы она была административным центром, а не сакральным городом, типа Рим N+1.

Оставим Цымбурского насовсем, а Москву на время. Москва хоть и центр, но все же только часть целого. А что есть это целое, не очень понятно. Есть много версий, я пока остановлюсь на двух: Целое это империя; Целое это русский мир. Это две принципиально разные онтологемы или чистые идеи, каждая из которых претендует на то, чтобы быть ответом на исторический вызов, который уже понимается в России, но пока не принимается. Обе эти идеи по своему архаичны и по своему модернизированы. С онтологемами можно разбираться в чистом виде, через трансцендентальную критику или через концептуальное конструирование, а можно опосредовано, через коммуникацию с адептами этих идей. Я не стану заниматься идеями империи и русского мира в чистом виде, т.е. чистыми идеями или идеальными объектами, и в обоснование этого могу привести множество причин, из которых достаточно только одной: идеальность таких объектов всегда (без всяких исключений) замутнена. Кто бы не работал с понятием, например, империи, как с идеальным типом или чистым понятием, в этой работе обязательно присутствует романтическая идеализация или страсть. Эта романтическая идеализация или «страсти по империи» переводят любые логические построения в этический план. Иначе нельзя мыслить империю, кроме как абсолютное добро или абсолютное зло. Бывает, что империя может браться в рассуждениях как необходимое зло, или наименьшее зло из возможных, но тогда она (империя) не концептуализируется, а присутствует рамочно, как условие, механизм или фон. В общем, нелепое это занятие мыслить империю как чистое понятие. Все то же самое относится к русскому миру (христиано-германскому, тюркскому или любому иному), хотя это и не так очевидно. Там принципиальнее другие проблемы. Эти проблемы завязаны на поиск смысла существования и этических оправданий жизненного выбора и самоопределения. Но всему свое время. А пока зафиксируем выбор жанра для дальнейшего рассуждения. Обсуждать российское целое я буду опосредовано, полемизируя с адептами имперских и «русскомирских» идей. Даже не столько полемизируя, сколько играя. Мне редко встречались рафинированные адепты, чаще приходится иметь дело с людьми, которые руководствуются идеями не задумываясь о содержании и происхождении этих идей. Для игры можно игнорировать разницу между рафинированными и идеологизированными адептами. Да и так ли она существенна.

Читать дальше