Анатолий Глебов: Неделя

Едва улеглась пыль от взрыва, Калинин уже взялся за ремонт. На помощь прибежали другие путейцы и военные. Через несколько часов по поврежденному участку открылось движение.

Те же самые фашистские самолеты, возвращаясь на базу, настигли в пути поезд, который вел Василий Иванович Иванов, примечательная фигура на узле Б. Будучи на два года моложе Калинина, он такой же крепыш, несмотря на маленький рост. Под седыми бровями светятся юмором и молодым задором карие глаза. Гладко выбритое лицо испещрено какими-то приятными глазу морщинками. Тридцать пять лет ездит Василий Иванович на паровозе. Настоящий виртуоз своего дела, он воспитал за это время десятки замечательных машинистов.

— Никогда не рискуй! — говорил он своему напарнику Трунову. — Лучше пережди, если не умеешь накрыться.

Сам Василий Иванович артистически маневрирует, обманывая воздушного врага. Сколько раз уже налетали на него в пути фашисты! Высунувшись из будки, он внимательно следит за самолетом. «Голова прямо, как на шарнирах!» — рассказывает он сам. Резкий рывок вперед — и бомбы падают позади состава. Так же резко «стоп!» — и разворочен путь впереди, но паровоз невредим. Однажды, попав в такую переделку, Василий Иванович самостоятельно, силами поездной бригады, починил при мертвенном свете вражеских осветительных ракет путь и спокойно двинулся дальше, к фронту. На этот раз, рассчитав ветер, он выпустил густейшую дымовую завесу и сбил с толку врага. Бомбы упали рядом. Огромными комьями глины кое-где вмяло и пробило обшивку паровоза. Старшего кондуктора, бросившегося укрываться под вагон, вытащили оттуда без сознания, контуженного воздухом. Плакали навзрыд испуганные дети в вагонах. Многие, когда поезд остановился, выскочили и бросились в лес. Одному мать, успокаивая его, давала пить какой-то красный сок. Но ребенок все плакал. Василий Иванович, проходя, остановился возле него, присел на корточки.

— Сынок, не вино ли? Мне не дашь? Дай! Я его вместе с бутылкой, вот так...

Ребенок засмеялся и, успокоенный, стал пить. Большие, очень серьезные серые глаза его доброжелательно смотрели в упор на «дедушку». Василий Иванович весело подмигнул мальчику, и от улыбки его морщины стали еще приятнее. Ребенок тоже улыбнулся, но тотчас опять стал серьезно, сосредоточенно тянуть красную жидкость, не отрывая глаз от лица старика.

Ясное небо голубело над головой. Еле уловимо перешептывалась узорная листва на ближних березках. Старый машинист вздохнул. До чего хорошо жить! И надо же этой коричневой напасти, оголтелому зверью так поганить эту жизнь! Скорей бы уложить их всех в могилу, проклятых!..

Он благополучно привел паровоз к месту назначения и сдал напарнику. А напарник Трунов на другое же утро «удружил»: повезя порожняк, вздумал необдуманно рискнуть и попал прямо под бомбу. Взрывом ФД сбросило с пути. Пришлось вызывать семидесятипятитонный кран и поднимать машину. Такая досада взяла старика Иванова!

Но досада его потонула в гуле и грохоте нового большого несчастия. В одиннадцать часов утра в этот же день при ярком свете солнца немцы произвели самый сильный из всех налетов на узел Б. Восемьдесят самолетов тремя волнами прошли над городом и не столько сбрасывали бомбы на пути, сколько на городские здания, в парки культуры, в озеро. Огромные водяные столбы взметнулись рядом со стоящим на самом берегу стареньким уютным домиком Иванова, выбили в нем стекла, закидали комнату грязью, илом и... свежей, еще чуть трепыхавшей хвостами и жабрами рыбой.

Пострадал от бомб в этот раз домик Петра Ниловича Степанова, над путями. Четыре огромные воронки образовались вокруг него. Два соседних дома были разрушены совершенно.

Когда началась эта бомбежка, Степанов был у сестры, в другом конце поселка. Там тоже ударило несколько раз, вырвало с корнем шесть больших елей, которыми обсажена была дорога, и бросило их на крышу, счастливо прикрыв дом от града осколков и камней. Одну молодую женщину швырнуло на соседний дом, оторвав ей ногу и ее телом проломив большую дыру в дранке крыши. Велев плачущим детям бежать в лес, Степанов сам бросился к узлу. Ползком пробираясь вдоль озера, через изуродованный парк, Петр Нилович обратил внимание на огромный, вековой дуб. Он был расщеплен донизу. А рядом с дубом каким-то чудом уцелела зелененькая дощечка с надписью: «Граждане, берегите зелень!»

Над городом стоял густой дым. Пылало много домов. Частично разрушено было несколько лучших каменных зданий. То, что люди с любовью создавали годами, озверевшие мерзавцы с легким сердцем уничтожили в течение секунд.