Дэвид Гранн - Убийцы цветочной луны. Нефть. Деньги. Кровь

На момент разговора с Уайтом Гувер держался на волоске, внезапно столкнувшись с тем, чего всеми силами старался избежать — со скандалом. Ситуацию, сложившуюся в Оклахоме, директор Бюро назвал «непростой и щекотливой» [255] Гувер Уайту, 8 августа 1925 года, FBI/FOIA. . Сразу после «Типот-доум» конец его карьере мог положить даже намек на нарушение закона. Всего пару недель назад он направил Уайту и другим специальным агентам «секретный» меморандум, в котором подчеркивал, что «наша организация не может позволить себе публичного скандала» [256] Гувер Уайту, 1 мая 1925 года, FBI/FOIA. .

Слушая Гувера, Уайт отчетливо уяснил, зачем вызван. Он — один из немногих опытных агентов, один из «ковбоев» — был необходим главе ведомства для раскрытия убийств осейджей и сохранения своего поста.

— Я хочу, чтобы вы, — сказал Гувер, — руководили расследованием [257] Стенограмма интервью с Томом Уайтом, NMSUL. .

Он приказал Уайту ехать в Оклахома-Сити и принять управление местным отделением. Позже Гувер отмечал, что «из-за творящегося в регионе беззакония ему предстоит работы больше, чем, возможно, любому другому в стране, поэтому руководить им должен безукоризненно компетентный и опытный следователь, умеющий к тому же обращаться с людьми» [258] Гувер Уайту, 21 сентября 1925 года, FBI/FOIA. . Уайт знал, что семье переезд в Оклахому дастся непросто. Однако он понимал, насколько высоки ставки, и ответил:

— Я достаточно человечен и честолюбив, чтобы взяться за это дело [259] Уайт Гуверу, 5 августа 1925 года, FBI/FOIA. .

В случае неудачи Уайт в своей участи не сомневался: агентов, ведших дело до него, либо перевели в захолустье, либо вообще уволили из Бюро. «Неудаче не может быть … оправдания», — говаривал Гувер [260] Гувер Боллингу, 5 февраля 1925 года, FBI. .

Уайт также знал, что некоторые из пытавшихся поймать убийц были убиты сами. Из кабинета Гувера он вышел, чувствуя себя под прицелом.

Вступив в июле 1925 года в должность руководителя местного отделения в Оклахома-Сити, Уайт пересмотрел пухлые папки дел по убийствам осейджей, накопившиеся за прошедшие два года. Убойные дела, если не раскрываются быстро, часто так и остаются нераскрытыми. Источники улик иссякают, воспоминания изглаживаются из памяти. С момента смертей Анны Браун и Чарльза Уайтхорна прошло больше четырех лет; обычно единственный способ найти разгадку таких преступлений — погрузиться в изучение старых материалов и отыскать не замеченный прежде ключ.

Между тем дела об убийствах осейджей представляли историю в самых общих чертах: крупицы информации без хронологической или повествовательной связи — словно роман с перепутанными страницами. Уайт принялся искать в этой неразберихе скрытые закономерности. Хотя он привык к жестоким убийствам, зверство, подробно описанное в материалах следственных дел, потрясало воображение. О взрыве дома Смитов агент писал: «Обе женщины погибли мгновенно, их тела разорвало в клочья; впоследствии куски их плоти обнаружили на стене дома в 300 футах от места взрыва» [261] Отчет Уайза и Бергера, 29 апреля 1924 года, FBI. . Предыдущие расследователи сосредоточились на шести смертях, раскрыть которые казалось проще всего: гибель Риты Смит, ее мужа Билла Смита и их служанки Нэтти Брукшир от взрыва бомбы и смерть от пуль Анны Браун, Генри Роана и Чарльза Уайтхорна.

Уайт старался обнаружить связь между всеми убийствами, однако поначалу очевидным казалось лишь немногое: основными мишенями были богатые осейджи, а трех жертв — Анну Браун, Риту Смит и их мать, Лиззи — роднили кровные узы. Удивительно, но агенты даже не поговорили с единственной выжившей дочерью Лиззи, Молли Беркхарт. Следователей учили видеть мир глазами других людей. Однако как мог «ковбой» Уайт постичь, как воспринимает происходящее эта женщина, родившаяся в хижине посреди дикой прерии и внезапно разбогатевшая — только для того, чтобы пережить ужас, когда одного за другим принялись убивать ее родственников и других осейджей? По скудным записям в материалах дел трудно было понять жизнь Молли, упоминалось лишь, что она больна диабетом и заперлась в своем доме.

Немного было и других деталей, способных пролить свет на преступления. Серийные убийцы, как правило, склонны к повторению одной и той же рутины, тогда как убийства осейджей поражали многообразием способов. Никакого единого почерка не прослеживалось. Этот факт, вкупе с обнаружением тел в разных частях штата и страны, заставлял предположить, что действовал не один человек. Стоящий за преступлениями должен был использовать сообщников. Характер убийств также давал некоторое представление о вдохновителе: все они совершались не импульсивно, а тщательно планировались; их организатор достаточно умен, чтобы разбираться в ядах, и достаточно расчетлив, чтобы претворять свои дьявольские замыслы в жизнь на протяжении долгих лет.