Юлия Петрова - Игра престолов - прочтение смыслов

Наконец, условное рыцарство XIV–XV веков невозможно представить без взаимодействия с набирающей силу королевской властью. Корона в этот период постепенно начинает укреплять свои возможности в налогообложении, сосредоточивая у себя всё более значительные финансовые ресурсы, необходимые для ведения войны. Это, в свою очередь, позволяет королевской власти привлекать к себе на службу всё больше рыцарей и с их помощью вести войны, продвигая далее свои интересы. Укрепление центральной власти окажет на военное дело в Европе не меньшее влияние, чем появление огнестрельного оружия, однако в Вестеросе никаких подобных процессов мы не наблюдаем. Король обладает крайне ограниченной властью над лордами каждого из бывших Семи Королевств, сами они находятся в сложных отношениях, а иногда в открытом конфликте со своими вассалами. Первоочередной задачей Талли из Риверрана, да и любого другого владыки Речных земель, было бы уничтожение такого опасного соперника, как Фреи, и размещение своего гарнизона в замке, имеющем важное стратегическое значение, однако они даже не предпринимают таких попыток. На подобный шаг решается в своих владениях только Тайвин Ланнистер, за что получает широкое признание в песне о Рейнах из Кастамере. В ситуации, когда контроль сюзерена над вассалами постоянно основывается только на доброй воле последних, сложно представить, как монарх мог бы управлять обширными территориями Семи королевств из Королевской гавани.

Все перечисленные моменты можно выразить одной фразой — в Вестеросе до начала повествования не идёт история. Когда в Семи королевствах появляется наблюдатель в виде читателя или зрителя, логика развития событий заставляет мир меняться, но до этого он был статичен. Подобная ситуация вполне типична для произведений в жанре фэнтези, измеряющих время отрезками эпических масштабов и не приемлющих идею прогресса, но не имеет никакого отношения к постоянно меняющемуся реальному миру. Поставить это Мартину в упрёк, конечно, нельзя, ведь он пишет не историю, а художественное произведение, но всё же такая антиисторичность вызывает определённое разочарование на фоне пристального внимания писателя к образу эпохи и отхода от стереотипов фэнтезийного жанра.

Некоторые из приведённых выше примеров могут озадачить зрителя сериала, ведь соответствующие истории были только в книгах, а не на экранах телевизоров. Не было в сериале спора о том, кто возглавит авангард Ренли Баратеона в бою у Штормового предела, подвигов Лораса Тирелла при штурме Драконьего Камня, истории «падшего» рыцаря Ариса Оукхарта. Бейлон Сванн и Лотор Брюнн появляются лишь в паре эпизодов, отсутствуют братья Кеттлблэки, которые могли бы стать интересным дополнением к приведённой выше галерее рыцарских образов: можно сказать, что они воплощают необычную для жанра фэнтези злую сатиру на представление о рыцаре как о доблестном воине с кодексом чести, обеспечивая себе награды и место при дворе через постель королевы, убийства и обман, оставаясь при этом всякий раз в стороне от полей сражений.

В сериале отсутствуют многие детали, которые использует Мартин для того, чтобы рассказать о рыцарях Вестероса. Например, в «Пире для ворон» немало страниц посвящено тому, как новый лорд-командир Королевской гвардии Джейме Ланнистер перелистывает Белую книгу, вспоминает о героических предшественниках и беседует о них с тем же Лорасом Тиреллом, стараясь понять, в чём заключаются его долг и место в жизни. А в «Танце с драконами» о своём долге и обязанностях размышляет уже Барристан Селми.

Понятно, что сериал пользуется другими выразительными средствами, жёстко стеснен требованиями сроков и бюджета, по-другому видит аудиторию. В этих условиях ему удаётся быть весьма успешным. Нынешнюю известность «Песнь льда и пламени» обрела именно благодаря сериалу, а до его появления хоть и пользовалась популярностью, но всё-таки ограниченной.

Для сериала оказался неприемлемым подход Мартина, уже практически пять книг игнорирующего обозначенные в начале саги основные моменты сюжета — войну «льда» и «пламени», не до конца понятных сверхъестественных сил. Книжная Дейнерис до сих пор не доплыла до Вестероса. Сериал развивает эту линию гораздо активнее, поэтому для «истории», феодальных междоусобиц и рыцарства места остаётся меньше. Там, где Мартин обращается к деталям и использует средневековые мотивы, как, например, в перечислении гербов и девизов персонажей, даже самых незначительных, сериал стремится к модернизации, чтобы быть понятным современному зрителю. Многие интересные моменты, образы и размышления героев в результате не попадают в кадр. Создатели сериала не забывают о том, что им важно удержать зрительское внимание, и используют для этого устоявшиеся приемы — секс и насилие. В некоторых случаях такой подход даёт неожиданный эффект. То же насилие, вполне характерное и часто положительно оцениваемое в Средние века, занимает немало экранного времени, а осуществляющими его героями становятся рыцари, что вполне соответствует их исторической роли.