Сергей Дрожжин - Призрак неонацизма. Сделано в новой Европе

В свое оправдание Г. Глобке рассказывал историю о том, что он по сути дела не давал клятву верности «фюреру», так как в тот момент отступил за колонну и не выбросил руку вперед в нацистском приветствии. Это, конечно же, очень трогательная история!

Аргументы Г. Глобке в свое оправдание представляют интерес в том смысле, что к подобным способам прибегали тогда многие бывшие пособники А. Гитлера. Еще один блестящий образец этой защиты – тезис о том, что он, Г. Глобке, находясь на своем месте, все время пытался «предотвратить худшее».

Разработчик и интерпретатор нацистских расовых законов Г. Глобке даже осмеливался утверждать, что ему удалось закрепить такую норму, при которой дела о так называемых «полуевреях» решались в их пользу.

Кстати, этот же тезис о «предотвращении худшего» в свою защиту приводил известный дипломат «третьего рейха» барон Эрнст фон Вайцзекер, отец бывшего уже теперь президента ФРГ Рихарда фон Вайцзекера.

Эрнст фон Вайцзекер в свое оправдание приводил также свою деятельность в 1943 году в Риме, где он был послом в Ватикане. Ему якобы удалось предотвратить депортацию нескольких сотен евреев из Рима. Это, по крайне мере, весьма самонадеянное заявление и не вполне соответствует действительности.

Как и многие другие обвиняемые, Э. фон Вайцзекер использовал еще один сомнительный тезис в свою защиту. Смысл его сводился к тому, что только тот в Германии, кто посылал на верную смерть тысячи невинных людей, одновременно мог спасти несколько человек. Другой возможности, по мнению бывшего посла, существовать не могло.

Столь же сомнительным представляется и еще одно соображение, которое многие ответственные чиновники «третьего рейха» использовали в качестве аргумента в свою защиту. Они говорили о том, что проводили так называемый «внутренний саботаж», то есть говорили «да», имея в виду «нет», и т. д.

Но даже если мы примем один из этих аргументов, к примеру, о необходимости посылать на верную смерть «тысячи», то спасение нескольких человек не снимает ответственности и в лучшем случае может рассматриваться как смягчающее обстоятельство.

При рассмотрении такого рода дел выносились соответствующие судебные решения. Так было в одном из случаев, который рассматривался вскоре после окончания войны в городе Кобленце. Там речь шла о чиновнике, который утверждал списки тех, кто направлялся в лагеря смерти. По каким-то соображениям этот человек вычеркивал из списка отдельных людей. Причем не было известно, какими соображениями он при этом руководствовался. Не исключено, что это было просто связано с ограниченными транспортными возможностями. Судьи в подобного рода случаях выносили решение на основе того, что этот чиновник «спасал», к примеру, 20 % тех, кто должен был быть отправлен в лагерь для последующего физического уничтожения. И на этом весьма сомнительном основании этих чиновников освобождали от ответственности. 80 %, тем не менее, были переправлены и уничтожены, но это ни суды, ни комиссии по денацификации не учитывали.

Очевидно, что и в этом случае судьи руководствовались весьма сомнительным тезисом о том, что чиновник якобы делал все возможное, чтобы «предотвратить худшее».

28 ноября 1952 года подобное решение вынес также Федеральный суд ФРГ, постановивший, что врачи, участвовавшие в так называемой «эвтаназии», то есть в умышленном умерщвлении больных людей, спасли какое-то количество обреченных режимом на смерть. Такого рода судебные приговоры имели, конечно же, прецедентный характер.

В период между 1967 и 1972 годом на основе этих судебных решений были оправданы все (!) врачи, принимавшие самое активное участие в нацистской «эвтаназии». Был оправдан даже бывший оберштурмфюрер СС Курт Борм с невероятной формулировкой, что он якобы «не смог распознать коварство» основных преступников нацистского режима (имелись в виду А. Гитлер и Г. Гиммлер) (Giordano, 114).

Характерно, что даже западногерманская прокуратура не смогла смириться с такой чудовищной формулировкой и направила свой протест. Однако Верховный суд Федеративной Республики 20 марта 1974 года лишь подтвердил свое прежнее решение. Таким образом, был окончательно оправдан чиновник, который подверг насильственной «эвтаназии» 6 652 человека.

После Нюрнбергского процесса, перипетии которого я в данном случае оставляю в стороне, американские оккупационные власти предприняли попытки провести судебные процессы так называемой «второй волны». Если в Нюрнберге рассматривались в основном дела военных преступников, то в центре внимания процессов «второй волны» оказались высшие государственные чиновники «третьего рейха», а также представители крупнейших промышленных компаний, косвенным образом участвовавшие в преступлениях нацистского режима.