Леонид Млечин - Путин

Митинг на Болотной площади отличался высокой культурой и организованностью, особой доброжелательной и дружелюбной, даже праздничной атмосферой, отсутствием злобы и ненависти. А также остроумием и находчивостью толпы – самодельные лозунги были даже еще интереснее, ярче и неожиданнее того, что говорили ораторы. А еще призывами «Путин, уходи» – вот, что не решилось показать телевидение.

Декабрьские события многое изменили в обществе, считал популярный писатель Борис Акунин, который сам выступал на Болотной площади:

– Того, чего я больше всего боялся, – пожизненной диктатуры Путина – теперь, вероятно, не будет. Переизбраться у него, может быть, получится. Но потом ему придется сидеть тихо и вести себя осторожно…

Писатель сильно недооценил президента.

Поначалу власть не знала, как реагировать на Болотную площадь. Растерялась. Полиция вела себя индифферентно. Все восхищались: не бьют! не сажают! какое счастье! До чего же довели общество, что нормальное исполнение полицией своих обязанностей воспринимается как нечто небывалое.

Слышались, правда, скептические голоса:

– Ну, подумаешь, вышло двадцать, тридцать, сорок тысяч человек. Что это такое в сравнении с пятнадцатимиллионным населением Москвы или стасорокамиллионным населением России?

Но это была действительно очень большая демонстрация. Ее лозунги оказались крайне обидными для власти, которая нуждается в подтверждении того, что она выступает от имени всего народа. Против – только внешние и внутренние враги… А тут такая зримая демонстрация протеста. Это серьезная травма, удар по самолюбию.

Через несколько дней после митинга на Болотной площади кандидат в президенты Путин четыре часа в прямом телеэфире отвечал на вопросы. Рейтинг программы оставался очень высоким на протяжении всего разговора, это подтверждало, что Путин – самый заметный и привлекающий к себе внимание политик страны.

Разговор шел в обычной уверенной манере с демонстрацией превосходства над оппонентами. Владимир Владимирович сообщил, что, по его сведениям, участникам митинга приплачивали, что им кричали: «Бараны, вперед!» Уверял, что белые ленточки участников митинга принял за презервативы. Лидеров оппозиции назвал разносчиками «цветных революций» и коррупционерами, тех, кто дружит с Западом, – «бандерлогами», западных политиков, критически оценивающих ситуацию в России, – «проходимцами»…

Очевидно было желание власти отделить протестующих от народной массы, обвинить их в продажности и желании служить интересам Запада.

Вообще говоря, русским людям свойственны душевность, бесхитростная простота, открытость и откровенность, готовность помочь и поделиться последним. Из менее симпатичных черт русским принято приписывать фатализм и бесшабашность. Ну, еще любовь к горячительным напиткам… Но продажность? Обвинить русских людей в продажности – такого не позволял себе ни один ненавистник нашего народа. Кроме собственной власти. Наши начальники наперебой твердят, что в России всё (в смысле то, что им не нравится) делается на иностранные деньги. И так пошло еще с царских времен.

Десятки тысяч людей, в том числе большое число молодежи, приходят на митинг, требуя честных выборов. Им заплатили! Причем следует ехидное уточнение – «небольшие деньги». Оратор, ясное дело, хотел уязвить своих политических оппонентов. А попал в собственный народ.

Избиратели возмущены фальсификациями на выборах. Приговор: «Они делают это за иностранные деньги»… Недовольным властью в нашей стране может быть только агент иностранной разведки, антипатриот или просто купленный.

Из всего этого следует, что у нас самый продажный народ в мире. Причем не только продажный, но и жалкий, потому что продается за мелочь. За какие-то копейки – в пересчете на душу народонаселения – не только на митинги пойдет, но и революцию совершит, страну порушит, собственный дом спалит.

В марте 1963 года в Екатерининском зале Кремля руководители партии и государства встречались с деятелями литературы и искусства. Вдруг Никита Сергеевич Хрущёв встал и свирепо заявил: «Всем холуям западных хозяев – выйти вон!» Собрались тогда в Кремле разные люди. Холуев там было, конечно, предостаточно, поскольку в первую очередь звали верных слуг, автоматчиков партии, как они себя тогда гордо именовали. Так то были свои холуи, правильные. А вот среди остальных приглашенных – выдающихся мастеров отечественной культуры – холуев точно не было.