Юрий Поляков - Быть русским в России

Повторю: Москва и Петербург никогда не занимались последовательной ассимиляцией, не пытались сделать из татар, чеченцев, эстонцев или бурятов русских. В той же Прибалтике школы, где обучали детей на родных языках, открылись лишь при царе-батюшке. При немцах и шведах таких школ в помине не было. При советской власти для некоторых народов (их так и называли – младописьменные) на базе кириллицы специально сконструировали алфавиты, чтобы люди могли читать и писать на своём наречии. Я был лично знаком с несколькими знаменитыми литераторами, которые являлись первыми писателями не только в своём роду, но и в своём народе. И сегодня, наблюдая, как кое-где в угоду политической конъюнктуре отказываются от кириллицы в пользу латиницы, я испытываю чувство обиды. Впрочем, о том, что благодарность в истории встречается ещё реже, чем в быту, я уже говорил.

Несмотря на неизбежную в многоплемённой державе метисацию, в наших пределах сохранились почти все племена, когда-то объединённые под скипетром Империи. Для сравнения: из двух десятков славянских племён, занимавших добрую половину современной Германии, ныне остались только лужицкие сорбы, остальные давным-давно онемечились. Да, сейчас в ФРГ растёт интерес к догерманскому, славянскому, населению фатерланда, но этот интерес носит чисто археологический характер. Обычная западная практика: сначала безжалостно уничтожить, а потом любовно изучать. Уверяю вас, традиционная англосаксонская русофобия обернётся русофильством, как только мы исчезнем или утратим статус великого народа. «Ах, этот народ дал человечеству Рублёва, Чехова, Чайковского и Гагарина!» – воскликнет какая-нибудь очередная «псаки». И ни слова о нашествиях, санкциях, клевете…

С учётом отечественных традиций и нынешней нашей национальной политики этносам, населяющим Россию, вряд ли грозит превращение в русскоязычных «вельски». Наоборот, налицо возрождение местных национально-религиозных традиций и культуры. Этот процесс, который я с долей условности назвал «неокоренизацией», вытекает из самой сути нашей федеративной государственности, и его можно лишь приветствовать. Зато перспектива превратиться в безвольных «волохов», исторических кастратов, есть у нас, русских. Такая угроза существует для всех имперских народов с «широко разбежавшейся участью» (Пастернак), а если этому ещё способствует государственная политика… Собственно, эти заметки русского заботника и вызваны тревогой за судьбу моего народа – и не только моего… Если мы, русские, составляющие восемьдесят процентов населения страны, станем равнодушными «вельски», Россия разделит судьбу СССР. А на какие куски-фрагменты должна распасться наша держава, давно рассчитано, расписано и даже обнародовано западными партнёрами, страдающими острой русофобией уже лет пятьсот. Очевидно, при таком повороте небольшие и малые этносы РФ не смогут создать собственных государств из-за географического положения, климата, немногочисленности населения, экономической зависимости. А где гарантия, что в новых геополитических конфигурациях они не разделят судьбу двадцати славянских племён, что процветали на территории нынешней Германии?

Конечно, положение титульного народа нашей страны, сегодня могло быть ещё хуже, ведь XX век можно смело назвать «антирусским», что жёстко проявилось и в девяностые годы. Но стремительное возрождение православной церкви, более других пострадавшей от карательного интернационализма и атеизма, способствовало не только легализации религиозных чувств, традиционных ценностей, восстановлению храмов и церковной жизни, но и благотворно сказалось на русском самосознании, ведь Церковь неотделима от отечественной истории, от становления государства Российского. Не случайно первым отпевали в храме Христа Спасителя, стремительное воздвижение которого стало символом возрождения Веры в нашей стране, знаменитого писателя Владимира Солоухина – одного из самых ярких и влиятельных русских заботников советской эпохи. По странному стечению обстоятельств его творчество ныне старательно вытеснено на периферию общественного сознания, а недавний юбилей, кроме «Литературной газеты», кажется, никто не заметил. Впрочем, об искусственном замалчивании деятелей культуры «русского направления» я не раз уже говорил в этих заметках.

Также не случайно либеральные экстремисты, одно время видевшие в Церкви союзницу по борьбе с советской государственной системой, закосневшей в ненаучном атеизме, скоро поняли свою ошибку, наблюдая возрождение былого соработничества власти и Церкви по укреплению государства и продлению социального перемирия. Они под глумливой аббревиатурой РПЦ сделали православие объектом такой развязной критики, какую никогда не позволяют себе в отношении других конфессий. Я сам неоднократно в редакторской практике или в эфирных дискуссиях сталкивался с какой-то запредельной неприязнью к православной церкви и патриарху.