Юрий Поляков - Быть русским в России

Вот тогдашняя верхушка и решила: «Ну их, этих непредсказуемых властителей дум! Пусть пипл хавает ПИПов!» Ведь они абсолютно безвредны с политической точки зрения и даже полезны. Если какая-нибудь ПИПа и не может молчать, то исключительно о том, что сделала удачную подтяжку или разбила миленький газон перед загородным домиком. Не случайно, кстати, прочитав книжку какой-нибудь Дунайцевой, ты готов немедленно обнять и расцеловать всех богатых, даже заработавших свои деньги вопреки всем людским и божеским законам. А закончив очередной исторический детектив, хочется немедленно сменить родину или, на крайний случай, поменять прошлое «этой нелепой страны».

Очень похоже на манипуляции с тайным, 25-м, кадром, внушающим зрителю не просто жажду, а жажду пива, и не какого-нибудь, а определённой марки – от конкретного производителя. Кстати, ПИПы в своих книжках за дополнительную плату осуществляют product placement, т. е. рекламируют товарные бренды. И это давно уже никого не возмущает, даже наоборот – считается похвальной предприимчивостью автора, вполне возмещающей ему отсутствие литературных способностей. Один известный глянцевый журнал для мужчин, поместивший рецензию на «Грибного царя», совершенно серьёзно отругал меня за неточно указанное название фирмы, пошившей рубашку, в которую одет мой герой. Поразительно, но то, что это сознательная, пародийная, антирекламная неточность, рецензенту даже не пришло в голову. Увы, литературоведы, специализирующиеся на ПИПах, невольно превращаются в товароведов.

Но, допустим, какой-то ПИП вдруг ощутил в сердце писательский зов и восхотел, согласно профессиональному завету, глаголом жечь сердца людей. Пустое. Достаточно прекратить рекламномаркетинговую поддержку – и он исчезнет с читательских глаз внезапно, как ложная беременность. А если ещё учесть, что права на имена-бренды зачастую принадлежат не авторам, а издателям, то и говорить тут не о чем! Никто даже не узнает, что под именем Алины Пташковой теперь пишет Устинья Татьяничева или наоборот. Вообще ПИПы напоминают мне специально выведенную породу абсолютно домашних кошек, у которых пушистость и мурлыкость доведены до идеала, но при этом полностью атрофированы когти и зубы. Однако это не мешает им занимать всё новые и новые культурные ниши.

Недавно мне случилось выступать перед читателями в областной библиотеке, и, повинуясь самолюбивому писательскому интересу, я заглянул в каталог, естественно, в ящичек с буквой П. Там я с огорчением обнаружил, что самая свежая моя книжка поступила в фонд чуть ли не в начале 90-х. Тогда я стал просматривать персоналии своих товарищей по перу: Ю. Бондарева, В. Белова, В. Распутина, Ю. Козлова, С. Есина, П. Крусанова, М. Веллера… Результат тот же. Несколько лучше обстояло дело с постмодернистами, чёрными метафизиками, копрофагами и певцами наркотического расширения сознания, а также литераторами, имеющими особые заслуги перед общечеловеческими ценностями. Но и их книжки перестали поступать примерно с конца 90-х, когда Сорос прекратил свою странную, заслуживающую специального разбирательства поддержку российских библиотек. Зато легион ПИПов оказался представлен в каталоге всеми своими изданиями, переизданиями, доизданиями, в том числе и теми, на которых ещё не просохла типографская краска. А ведь речь идёт в основном о книжках, которые после одноразового пролистывания попросту выбрасывают. Почему наши библиотеки превращаются в «пипотеки» – отдельный вопрос. Я надеюсь, заинтересованные читатели ЛГ, в том числе и библиотекари, выскажут свои соображения по этому поводу на страницах нашего издания…

Итак, казалось бы, дело сделано: традиционная литературоцентричность российского общества разрушена. Писатель из властителя дум превратился в полумаргинального, плохо обеспеченного чудака, сделался чем-то вроде Эйнштейна без теории относительности. Но не надо забывать, что «опускание» писателей и возвышение ПИПов случилось в ту пору, когда воцарилась либеральная моноидеология, когда многим казалось, будто умный рынок вот-вот осчастливит глупый народ. Ещё оставалась иллюзия безболезненного врастания нашей страны в западную цивилизацию, а все разговоры про «особый путь» считались проявлением ксенофобского скудомыслия или черносотенной мечтательности. Но историческая реальность оказалась гораздо сложнее и мучительнее. Конечно, все пути ведут в глобальный мир, но каждая страна придёт туда своей особой дорогой и займёт там своё особое место. Не ясно это сегодня только людям, страдающим острой формой либерального слабоумия.