Трэвис Джеппсен - Добро пожаловать в Пхеньян! Ким Чен Ын и новая жизнь самой закрытой страны мира

«А те плохие вещи… – я вношу свой вклад в это упражнение по “диванной” аналитике и психологии, – он может придумать им оправдание. Например, сказав, что ему приходится их совершать. Что его вынуждают. Из-за его положения. Из-за того, кто он есть, кем был рожден».

«Больше всего мне жаль тех, кто имеет дело с иностранцами, – говорит Александр. – Но не гидов типа Мин и Ро. Эти-то держат некоторую дистанцию от всего безумия. Я имею в виду сопровождающих всех работников неправительственных организаций и зарубежных дипломатов. Им действительно приходится жить в этих противоречиях постоянно. Они видят правду и знают, что на самом деле происходит, но им приходится всё время врать, причем часто выдумывать вранье сходу. Например, когда они вместе со своими “подопечными” выезжают в сельские районы и все видят, как там обстоят дела с едой и лекарствами, со всем остальным, – им приходится каждый раз изобретать новую ложь, отвечая на вопросы иностранцев. Отрицать то, что у всех перед глазами. Представь себе, как дерьмово они должны себя чувствовать к вечеру – и так каждый день. Сейчас я вспомнил, что однажды сказал мой преподаватель тут, в институте. Мы учили новые слова, что-то на тему еды и напитков. Препод в качестве примера сказал такое предложение: “Когда у меня болит голова, я пью алкоголь”. Я подумал, стоп-стоп-стоп, тут что-то не то – он, скорее всего, имел в виду, что, когда он выпьет слишком много, у него начинает болеть голова. Но, размышляя дальше, я понял, что мой изначальный перевод был правильным. Он действительно лечится от головной боли спиртным. Его голова не может не болеть по ночам после всего этого дерьма, этой лжи, выпутаться из которой невозможно. Фальшивая победа, триумф социализма, который на самом деле является триумфом угнетения. Его голова должна просто раскалываться от этого – и человеку не остается ничего, кроме как залить всё это алкоголем, чтобы мозг не взорвался».

Александр изучающе смотрит на тусклый блеск раскинувшегося перед нами города.

«А что насчет тех северокорейцев, с которыми ты познакомился в Дубае? – спрашиваю я. – Они до сих пор верят в систему? Хотя бы во что-то, присущее ей?»

«Некоторые да, некоторые нет, – отвечает Александр. – Они видели внешний мир. И их разрывают сомнения. Они мучаются от… скажем так, от внутреннего конфликта».

«От двоемыслия, – предполагаю я. – Китайские интеллигенты говорят об этом».

«К чему это приводит, так это преданность и вера. Это две разные вещи. Есть те, кто искренне верит в систему. Но есть и те, кто предан режиму, хотя и не верит в него. Я встречал и тех и других в Дубае. Мы, как иностранцы, никогда не повстречаемся с теми, кто не научился извлекать для себя выгоду из системы – тем или иным способом. Поэтому нам трудно оценить, во что конкретно они верят. В этом и коренится их преданность: они могут понимать, что всё вокруг ерунда и ложь. Но они не хотят, чтобы это закончилось, потому что знают, как оно работает и каким образом получать всякие бонусы».

«Но ты ведь несерьезно говорил о “Кимчхи багете”». «Конечно нет! – Александр сплевывает. – Эти совместные предприятия. Ха-ха-ха! Корейцы работают следующим образом: перенимают твои знания и опыт, используют их, а ты учишь их до тех пор, пока они не почувствуют себя достаточно компетентными. После этого они видят, что ты им более ничего дать не можешь, теряют к тебе интерес и просто выбрасывают тебя вон, несмотря на твои инвестиции. Подобное происходило с очень многими бизнесменами, которые решились открыть совместные предприятия здесь. “Ой, извините, из-за сложной политической ситуации мы не можем оформить вам визу. Ваши деньги? Они заморожены в местном банке. Мы не можем их вытащить. Извините и всего вам доброго”.

Такой “детсадовский” криминальный подход пронизывает всю систему. У них совершенно извращенные представления о добре и зле. Правительство, которое не возвращает свои зарубежные кредиты, затем бахвалится этим перед собственными гражданами в средствах массовой информации. Просто замечательная бизнес-модель! Поэтому-то экономика и завязла в болоте. Корейцам никто и никогда не даст кредит. Единственный возможный для них способ делать бизнес – криминальный. Если ты решаешь заняться предпринимательством здесь, будучи иностранцем, то ты фактически подставляешь самого себя, предлагая им: “Давайте, ограбьте меня!”».

«А ты не думаешь, что тончжу смогут изменить систему? Такие люди, как Мин и Ким, все-таки достаточно просвещенные. Они знают, как всё работает во внешнем мире».