Вагиф Гусейнов - От Ельцина к…? Война компроматов

С другой стороны, в НДР понимали, что в одиночку пробраться в Госдуму тоже вряд ли удастся. Расчет на привлечение в свои ряды С. Степашина не оправдался. Поэтому следовало все же ожидать, что в конце концов будет принято решение о присоединении НДР к той или иной предвыборной коалиции. В сущности, выбор перед ними небольшой: или «Правое дело», или «Отечество — Вся Россия», или, возможно, «правоцентристский блок» С. Степашина, если его удастся сгруппировать. Поэтому эндээровцы занимали выжидательную позицию, избегая категоричности. Вместе с тем их тактика давала возможность блоку Е. Примакова — Ю. Лужкова — М. Шаймиева попытаться привлечь часть членов НДР на свою сторону.

В августе уже вовсю говорили о подключении к предвыборной кампании финансово-промышленных групп и банков. В частности, обсуждалось отношение руководства «Альфа-банка» к ряду политиков и политических сил. Были подтверждены предположения, что наряду с В. Путиным «семьей» на должность нового премьера рассматривался Н. Аксененко — на него якобы был даже подготовлен проект указа президента. Исходя из главной задачи — «добить» Ю. Лужкова — был выбран В. Путин, тем более что он уже сделал, и, по мнению «семьи», неплохо, первые шаги в этом направлении. К тому же он «звезд с неба не хватает», а значит, нерегулируемых «семьей» амбиций проявлять не должен и готов выполнить любой приказ президента. Его — задача провести выборы. «Семья» твердо намерена утопить Ю. Лужкова, а с ним и Е. Примакова. Их будут «шельмовать по полной программе». В. Путина и его команду настраивали на то, что Ю. Лужков и Е. Примаков — диктаторы по натуре и их союз с М. Шаймиевым и М. Рахимовым грозил зловещими последствиями для России. Под их управлением страна якобы придет к полному распаду, так как регионы-доноры будут диктовать свои правила игры. Но главное, чего больше всего опасались в «семье» и ближайшем окружении, — это передела собственности, который наверняка будет иметь место, если президентом станет Ю. Лужков или Е. Примаков.

Высказывалось также убеждение, что В. Гусинский в конце концов поймет, от кого зависит его бизнес, и будет «дожат». Если он и не возьмет сторону Кремля, то будет придерживаться нейтралитета.

По некоторым данным, Т. Дьяченко пыталась «пробить» пост вице-премьера для М. Лесина, поскольку в предвыборный период на посту «капитана по информации» требовался человек с большими полномочиями.

А что в это время происходило в Дагестане? Западные СМИ посвящали событиям в северокавказской республике значительное внимание. Это связывалось, прежде всего, с заинтересованностью западных нефтяных монополий в этом регионе, а также — и не в последнюю очередь — со стратегическими и геополитическими интересами лидера западного мира — США на Северном Кавказе. Утверждалось, что этот район фактически стал независимым от России. Высказывались опасения, что роенная кампания России против исламистов могла привести к повторению чеченской трагедии. В то же время подчеркивалось, что большинство — если не все российские политики — хотели избежать повторения Чечни и все делали для этого, что объяснял недостаточно активный и решительный характер действий российских войск по «вытеснению» боевиков. Появление Ш. Басаева в качестве руководителя операции расценивалось как неприкрытое и демонстративное оскорбление России.

По мнению западных политологов, конфликт в Дагестане мог иметь для России гораздо более опасные последствия, чем чеченская война 1994–1996 годов. Возможные угрозы для России: полное перекрытие российских маршрутов транспортировки каспийской нефти; выход Чечни к морю, а в дальнейшем — образование на юге России недружественного и воинственного государственного образования; наконец, угроза дальнейшего распада России («эффект домино»).

Позитивным для интересов Москвы моментом в дагестанском конфликте являлась извечная вражда чеченцев с аварцами — наиболее многочисленной народностью многонационального Дагестана. Именно это являлось тормозящим фактором выхода Дагестана из Российской Федерации и причиной фактического провала расчетов исламистов на всенародную поддержку единоверцев в Дагестане. Однако, как отмечала турецкая печать, Москва неэффективно использовала этот фактор.

Иностранная пресса прямо указывала на возможную связь сепаратистских действий исламистов с планами кремлевской верхушки, рассматривая это в качестве повода для введения режима чрезвычайного положения и отмены выборов, если предвыборная ситуация будет развиваться в нежелательном для Кремля направлении.