Вагиф Гусейнов - От Ельцина к…? Война компроматов

В тактическом плане они, видимо, таким образом хотели бы попытаться обеспечить сохранение у власти того премьер-министра, который достанется новому президенту «по наследству» от Б. Ельцина.

Кроме того, инициатива с проведением референдума, даже если результат был бы нулевым, являлся тем долгосрочным информационным поводом, который позволил бы правым «светиться» в средствах массовой информации в течение длительного времени совершенно бесплатно.

В предвыборной кампании «Отечество» и его союзники исходили из того, что целесообразней будет подготовить заранее ряд «информационных заделов» по наиболее важным проблемам, что позволило бы движению и блоку в целом с минимальными финансовыми затратами популяризировать свою позицию перед широкой аудиторией. Эти заделы по времени их реализации могли быть длительными — например, инициатива проведения референдума относительно внесения поправок в Конституцию и их содержания, и краткими — например, присоединение Е. Примакова к блоку «Отечество — Вся Россия»).

Представлялось также важным накопить как можно больше таких заделов к самому разгару или даже окончанию предвыборной кампании и не торопиться с их использованием, когда впереди еще четыре месяца борьбы, а большинство населения находилось в отпусках или было занято уборкой урожая на приусадебных участках. Тем более что и основные ТВ-каналы «находились в отпуске» и показывали в значительной мере лишь устаревшие и неинтересные массовому зрителю программы.

Команда московского мэра исходила из того, что Кремль, скорее всего, постарается сделать все, чтобы у «Отечества» и блокирующихся с ним партий и движений не было «позитивных» поводов для выступления в СМИ. Прогнозировалось, что в связи с ожидавшимся потоком компромата против московских руководителей, лично Ю. Лужкова, членов его семьи и соратников, будет сделано все для того, чтобы возникало как можно больше «негативных» поводов, когда Ю. Лужкову и его сподвижникам придется все время оправдываться, а значит, не просто утрачивать инициативу, а качество. При многократном повторении такого сценария интерес к блоку наверняка начнет падать, а количество его противников увеличится. В этой связи тем более важно иметь в заделе «позитивные» поводы для широкого освещения в СМИ.

По-новому заговорили о комиссии по восстановлению Югославии. В. Потанин высказал опасения относительно судьбы этой недавно созданной комиссии, которую возглавлял С. Степашин. После возвращения из США, где он находился с официальным визитом, бывший премьер явно смягчил свою позицию по Югославии, ориентируясь на сближение с Западом. Этот поворот сблизил заместителя главы комиссии В. Потанина с С. Степашиным, прежде всего в вопросе о тесной кооперации с планами стран НАТО по восстановлению Югославии, а также в оценках режима С. Милошевича и его будущего. По словам В. Потанина, такой подход гарантировал выход России «на большие деньги» и получение крупных подрядов на поставки российского оборудования и стройматериалов для западных проектов в Югославии.

В этой связи В. Потанин опасался, что В. Путин в погоне за репутацией «истинного славянофила» — а этого требовала и отведенная ему роль «престолонаследника», может занимать более жесткую и независимую позицию по Югославии, что могло лишить Россию вполне реальной претензии на роль одной из стран-доноров в восстановлении югославской экономики, а самого В. Потанина, естественно, ожидаемых им немалых доходов. В этом случае российской комиссии по восстановлению Югославии пришлось бы рассчитывать только на деньги российского бюджета и расстаться с надеждами на освоение части средств, выделяемых на югославские проекты западными донорами.

Истинная ситуация в Дагестане существенно отличалась от той, которая преподносилась в СМИ, а операция по освобождению захваченных боевиками населенных пунктов во многом развивалась неблагоприятно для федерального центра. По мнению экспертов, федеральный центр вновь наступал на «чеченские грабли». Повторялись все те же недостатки: ориентация на исключительно силовое решение проблемы, причем организация этой силовой акции грешила теми же недостатками. Со стороны казалось, что не было единого руководства силовыми ведомствами, ни один из силовых министров и их высокопоставленных представителей в Дагестане не хотел брать на себя ответственность за разрешение конфликта. Крайне слабо было организовано обеспечение операции — тыловое, материально-техническое, боевое, особенно разведка и связь. Нередко «вытесненные» федеральными силами боевики возвращались в села после ухода войск. Перекрытие границы с Чечней в горных районах Дагестана от проникновения вооруженных боевиков практически было невозможно. Высказывались опасения, что так называемое «народное ополчение» вряд ли может серьезно противостоять в прямых вооруженных столкновениях с хорошо обученными и оснащенными бандформированиями. Потери среди них, как и среди мирного населения, особенно в результате авиа- и артиллерийских ударов могут крайне негативно повлиять как на общий климат в Дагестане и во всем Северном Кавказе, так и на без того невысокий авторитет федерального центра. Вывод накануне конфликта российских десантников из Ботлиха и снятие пограничных постов в этом районе было, по мнению экспертов, головотяпством, если не сказать — преступной ошибкой.